но мы-то знаем, что на самом деле луна сделана из сыра

просто мало кто умеет резать и разделывать козлов))
даже у меня опыт в этом вопросе хоть и есть, но.... не зимой же в лесу?!

Жизненно

Книжный столик
Г.К.Честертон.

"В кентавре и в ундине плохо лишь то, что их нет. Все остальное в них прекрасно."

"Мы слишком готовы принять исключение за правило. Если мы откроем полулюдей, мы позволим себе стать полулюдьми."

"Снобы уверяют, что только на их головах настоящие шляпы; резонеры уверяют, что только под их шляпами настоящие головы. К сожалению, и те и другие не любят приводить доказательства."

"Как-то, споря о том, что все относительно, Уэллс сказал, что лошадь красива сбоку, но очень уродлива сверху: тощая, длинная шея и толстые бока, наподобие скрипки. А на хорошую свинью можно смотреть откуда угодно - с омнибуса, с памятника, с самолета; она остается прекрасной, пока будет видна. Толщина - добро, а не зло. Зрителям она дарует радость, обладателю - скромность."

"Возможно, Библия учит нас любить своих ближних, а также любить своих врагов отчасти потому, что ближние и враги - примерно одно и то же."

"Познать сущность человека не легче, чем ухватить ежа за нужную иглу, птицу - за нужное перо, чем отыскать в лесу нужный куст."

"Если допустить, что подлинное серебро смотрится со сцены лучше бутафорского, можно зайти слишком далеко. Тогда имеет смысл священников из "Генриха VIII" наскоро посвящать в духовный сан в театральной уборной перед началом спектакля. Если на то пошло, то почему бы не рубить прямо на сцене голову Бэкингему... Раз есть настоящие кубки, почему не быть настоящему вину? А раз есть вино, почему не быть крови?"

"Искусство - это зеркало, но волшебное: природа не отражается в нем, как она есть. Зеркало так же избирательно, как и искусство: оно дает нам свет пламени, но не его тепло; краски цветка, но не его аромат; лица женщин, но не их голоса... А серебро, которое мы видим в зеркале, - не продается."
читать дальше
"Если вы задались целью отыскать героев или монстров, вы обнаружите, что они есть повсюду."

"Если вы взялись за исторические романы, выбирать не приходится: напишете то, что захочет издатель или рассыльный."

"Вы имеет право написать роман о Великой Французской Революции, хотя писать его лучше всего стоя на голове. Вот основные принципы такого романа: 1) С 1790 о 1794 год парижане ничего не ели и даже не заходили в кафе. Круглые сутки они толклись на улицах, наслаждаясь видом Крови, особенно Голубой Крови. 2) Вся власть была сосредоточена в руках общественного палача и Робеспьера; и тому и другому были свойственны резкие перепады настроения, в результате чего, вместо того, чтобы убить человека безо всякой видимой причины, они зачастую в последний момент освобождали его, также безо всякой видимой причины. 3) Аристократы делятся на две группы: глубоко порочные и совершенно невинные, но и те и другие обязательно хороши собой; и те и другие, судя по всему, предпочитают кончить жизнь на гильотине. 4) Завоевание Франции, идея Республики, влияние Руссо, угроза национального краха, деятельность Карно по созданию революционных армий, политика Питта, политика Австрии, неискоренимая привычка защищать свою собственность от иностранцев - все это не имеет ровным счетом никакого отношения к Французской революции, а потому должно быть опущено."

"Я больше люблю холод, чем жару; мне легче представить рай в снегах, чем в джунглях."

"Довод в пользу родительского авторитаризма. Мы вправе приказывать детям; начни мы убеждать им, мы бы лишили их детства."

"Чаще всего дом неподвижен. А все, что неподвижно, пускает корни."

"Мне снилось, что я гуляю в каких-то катакомбах под Альберт-холлом, ем пышки и спорю с теософом. Мне трудно подогнать все это под Фрейда и его теорию подавленных желаний: ни разу в жизни я не отказывался съесть пышку и поспорить с теософом, а посетить лишний раз Альберт-холл не захочется никому."

"Без сомнения, новая психология поможет нам узнать, что мы делаем, когда не знаем, что делаем."

"Я серьезно думаю, что серьезные рассуждения о сексе - очень большое зло."

"Мораль включает три принципа, от которых современное болезненное подсознание бежит, как от сильной боли. Во-первых, мы должны поступать справедливо, даже если нам очень не хочется;во-вторых, справедливость может потребовать, чтобы мы наказали человека, как правило, сильного; в-третьих, само наказание может вылиться в форму борьбы и даже убийства. Предубежденный современный мыслитель называет первый принцип подавлением своего "я", второй - насилием, а третий - варварством. Современные люди инстинктивно скрывают от себя, что иногда человек должен, рискуя собственной жизнью, насилуя собственную волю, убить тирана. Вот почему тираны так разгулялись в наши дни."

"Когда нас призывают заменить возмездие состраданием, это значит одно: не решаясь покарать тех, кто достоин кары, мы караем тех, кто достоин сострадания."

"Недавно, на рождество, мне сказали в игрушечной лавке, что теперь делают меньше луков и стрел, потому что они опасны. И впрямь, игрушечный лук иногда опасен; а маленький мальчик опасен всегда. Однако ни одно общество, претендующее на здравомыслие, не подумает уничтожить луки, не уничтожая мальчиков. Современный разум не способен отличить цель от средства, больной орган от болезни, употребление от злоупотребления; почему бы тогда не отменить мальчиков вместе с луками, как выплескивают с водою ребенка?"

"Суть одна: если вы можете научить ребенка, что нельзя бросать камень, вы научите его, когда и куда пускать стрелу. Если вы ничему не можете его научить, он найдет, что бросить."

"Практичной политикой называют теперь обычай употреблять все не по назначению. Закон имел в виду одно, это не получилось - что ж, не беда, получится другое, пускай и противоположное. Смысл: люди готовы делать что угодно, только бы не думать."

"Нищий нищ не потому, что он просит, а потому, что ничего не предлагает взамен."

"Нынешнюю научную цивилизацию основали логики. Крахом же она обязана практичным людям."

"Наше отношение к нищим кажется мне языческим и жестоким. Дурно наказывать человека, который просит о помощи. Если утопающий зовет на помощь, его не отправляют в суд; чем же хуже голодающий? Если кто-то потерпел кораблекрушение, он вправе рассчитывать на помощь; ну а если крушение случилось не на море, а в жизни? Человек может оказаться нищим и по своей вине, но, когда речь идет о помощи, это неважно. Жертву кораблекрушения не спрашивают о том, хорошо или плохо он вел корабль; утопающего спасают раньше, чем поинтересоваться, по своей ли вине он упал в пруд."

"Испытывать ужас перед табаком вовсе не значит быть абстрактно добродетельным; напротив, это означает, что вы пожертвовали абстрактной добродетелью, потворствуя местным предрассудкам."

"... Современность. Поймать эту гидру очень непросто: она скользка, как угорь, неуловима, как эльф."

"Все человечество в едином порыве мчится вместе с Землей вокруг Солнца, не испытывая при этом ни малейшего удовольствия от скорости."

"Человек, который первым сказал, что о вкусах не спорят, имел в виду всего лишь, что споры о вкусах бесконечны, ибо они неразрешимы. Большинство людей тем не менее очень любят поспорить о вкусах, так как их меньше всего волнует, разрешим их спор или нет. Вы никогда не докажете своему собеседнику, что синий цвет лучше зеленого, зато вы можете так хватить его по голове, что он увидит все цвета радуги. А потому самые беспредметные споры всегда чреваты ссорой, а то и потасовкой. Итак о вкусах не спорят - из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются."

"То, что Свифт и Мопассан сошли с ума, еще не означает, что все умалишенные вправе считаться великими мыслителями и художниками."

"всякому, кто возьмет на себя труд вникнуть в суть дела, станет совершенно ясно, что воспитание детей всецело зависит от отношения к ним взрослых, а не от отношения взрослых к проблемам воспитания."

"У больших городов довольно недостатков, но худший из них - нежелание взглянуть на себя со стороны; возможно, нежелание это вызвано тем, что зрелище может оказаться слишком удручающим."

"Сидя на поляне, мы обыкновенно говорим: "Смотрите, вон гнездо", и сразу же задумываемся, какая птица сплела его. Между тем, нам никогда не придет в голову сказать, стоя на улице: "Смотрите, вот ограда", и задуматься, какой человек ее построил. Нам кажется, что в городе все делается само по себе, без человеческого участия..."

"Все мы знаем, что детей продолжают упрямо записывать в старые школы, хотя в них давно уже заправляют новые учителя."

"Современный английский юмор во многих отношениях превосходит юмор старого "Панча": он более изощрен, более изыскан. При этом большинство талантливых современных юмористов избирают предметом для осмеяния быт простых людей. Бывает, что эти юмористы шутят умно и проницательно, но все они высмеивают исключительно жизнь простых людей. Великие викторианцы в отличие от современных юмористов были твердо убеждены, что великие мира сего не менее комичны, чем простые люди."

"... Ничего более раздражающего, чем беспристрастность тона, действительно, нет.."

"Я знаю, что найдется немало почтенных моралистов, готовых упрекнуть современность в чрезмерном стремлении к разного рода наслаждениям. Возможно, это и так, даже наверное. Однако между стремлением к наслаждениям и умением их получить большая разница. Более того, сам азарт, с которым люди гонятся за наслаждением, и есть лучшее доказательство того, что они не в состоянии его обрести."

"Можно радоваться жизни, совершенно не беспокоясь о психологии."

"Мы теперь научились говорить "комплекс неполноценности" в тех случаях, где христианин говорит "смирение", а джентльмен - "хорошие манеры".

"Спросите у великого поборника свежих новостей, знает ли он, что слово "весть" - это составная часть слова "совесть", и вы обнаружите, что как раз это ему никогда не приходило в голову."

"Каждый из нас, рожденных в этом мире, не замечает происходящих вокруг него перемен, видя неподвижную картину там, где на самом деле разворачивается непрерывное действо."

О "бесстыдной и злонамерной" женщине
Я несколько раз мельком писала о "Джейн" Шор в контексте историй о Ричарде III и Эдварде IV. И вот снова увидела эту историю полностью в "Бюллетне", и решила напомнить её и вам. В наш век переосмысливания истории и популярности фанфиков, в которых известные исторические персонажи наделяются симпатичными и понятными нашему поколению чертами характера и особенностями поведения, иногда забывается, что и у самых симпатичных нам личностей были принципы, которые (для многих, но не для всех) не выглядят в наше время слишком привлекательно на портрете героя. У Ричарда III такой особенностью была его абсолютно черно-белая мораль, о которой я писала здесь: mirrinminttu.diary.ru/p74209898.htm. И об этой морали, которая ни в коем случае не была двойной, есть смысл помнить, строя теории о личной жизни этого короля.

Собственно, история отношений Ричарда III с хорошо известной в его время женщиной по имени Джейн Шор, не давала умам покоя уже во времена Томаса Мора, который использовал её как повод добавить черных красок к его описанию короля Ричарда. И в этой истории Мор не отступил от свойственной ему манере выворачивать правду наизнанку и напрочь умалчивать о тех частях истории, которые не поддерживают его утверждения.



читать дальшеДжейн Шор звали вовсе не Джейн, это сейчас знают все. Джейн её назвал родившийся в 1570-х драматург Томас Хейвуд (en.wikipedia.org/wiki/Thomas_Heywood#Plays), и под этим именем женщину вспоминали (если вспоминали) столетия. В принципе, с точки зрения истории, Джейн Шор важна не больше, чем любая другая публичная женщина, которая попала в постель короля, а затем - ближайшего круга короля. Джейн Шор стала важна только в связи с интересом публики к личности Ричарда III, который, похоже, был персонально готов бросить дамочку в геену огненную, но как король поступил строго по понятиям справедливости. Действительно, поступок достаточно необычный.

Джейн Шор родилась в 1450-х как Элизабет Ламберт, в семье лондонского торговца Джона Ламберта, торгующего текстилем. Её мать, Эми Маршалл, была из семьи бакалейщиков. Томас Мор утверждал, что Элизабет была необычайно грамотна для женщины своего статуса, но, на самом деле, в семейства буржуа грамотности дочерей уделялось огромное внимание: из них растили помощниц отцу и будущему супругу, сведущих в бухгалтерии и понимающих торговые тренды.

Где-то в 1470-х Элизабет и вышла замуж, за торговца текстилем же Уильяма Шора. Благополучный, безопасный, равный и удачный по всем меркам брак, как полагали все вовлеченные. К несчастью, Уильям Шор оказался импотентом. Во всяком случае, именно импотенцию супруга юная Элизабет выдвинула в качестве основания для своего запроса расторгнуть брак, который она подала в the Court of Arches, один из экклезиастических (церковных) судов Лондона. Развод супругов в те времена осуществлялся через аннулирование брака, и чем-то необычным не являлся. Разводились из-за дурного обращения, из-за бездетности, из-за разгульного поведения одного из супругов, вскрывшегося двоебрачия, и по прочим поводам - даже из-за недостойного мужем жены. Но крайне необычным развод мистрисс Шор делает то, что она решила публично опозорить супруга, ославив его импотентом.

Поскольку доказать импотенцию супруга было делом хлопотным, а Уильям Шор был человеком в среде лондонских торговцев уважаемым, заявление Элизабет Шор отклонили, причем несколько раз, пока она не написала петицию лично папе в Рим. После этого английским властям стало невозможным отмахиваться от настойчивой молодой женщины, и делом мистрисс Шор занялись аж три епископа. Судя по тому, что Элизабет Шор в будущем вышла замуж ещё при жизни Уильяма Шора (он умер в 1490-х), их развели, но никаких деталей процесса мы не знаем. Кроме того, что публично опозоренный муж был вынужден покинуть Лондон, когда процесс закончился.

На самом деле, ничего удивительного в том, что детали деятельности Элизабет Шор в те годы не известны. С точки зрения истории, она была никем. Но все-таки весь процесс развода, с многократным обращением в суды и отправкой петицией самому папе, вызывает любопытство: кто всё это оплачивал, и кто был вдохновителем? Напрашивается ответ, что любовник - король Эдвард. Но даже если оставить без внимания утверждение Джона Эшдаун-Хилла, что Элизабет Шор никогда любовницей короля не была, Эдварда вряд ли интересовал бы её статус. Историк Дэвид Сантиуст предполагает, что за этой историей могут стоять не столько интересы и планы молодой женщины, а планы и интересы её семьи, и что бракоразводный процесс был нацелен именно на то, чтобы убрать торговца Шора из Лондона, предварительно уничтожив его репутацию и выставив на посмешище.

Совершенно непонятно, как, после всего этого, Элизабет попала в круг короля Эдварда. Вернее, в круг, в котором шла "охота" придворных джентльменов за удовольствиями. Разведенная женщина, очевидно, жила отдельно, своим хозяйством, и, скорее всего, выцепил её, в какой-то период времени, Уильям лорд Гастингс. Потому что именно он дарил мистрисс Шор дорогие подарки, впоследствии конфискованные Ричардом III. В любом случае, Мор никак не упоминает, где могли познакомиться король и разведенная жена торговца. Он просто дает понять, что связь эта продолжалась до самой смерти Эдварда ("многих он имел, но её он любил"). Мор, кстати, видел Элизабет Шор в её старости, и отметил, что та даже в 80 лет оставалась красивой.

С другой стороны, Манчини, который был непосредственным современником этой драмы, утверждал, что мистрисс Шор вскоре королю наскучила, и тот передал её Гастингсу, который изначально подсуетил новенькую игрушку своему другу-королю. Но, как ни странно, имя Элизабет Шор также ассоциируют с личностью маркиза Дорсета (Томаса Грея), с которым у Гастингса была открытая враждебность, и вовсе не из-за женщины. Манчини ехидно замечает, что "сексуальная зависть", всё-таки, эту враждебность разжигала.

На мой взгляд, Манчини в плане дворцовых сплетен полностью заслуживает доверия. Это был полностью его уровень - сплетни второстепенных членов штата прислуги во дворцах первых людей королевства. Тогда как Мор, современником событий не являвшийся, черпал вдохновение исключительно в своем собственном воображении.

Пускаясь в спекуляции по примеру Мора, я хочу предположить, что хорошенькую женщину действительно зацепил Гастингс, имеющий неплохой опыт в подобных делах, и зацепил именно для скучающего короля. Но история бракоразводного процесса мистрисс Шор, если только она не была инициирована её отцом, намекает на то, что Гастингс зацепил её обещанием знакомства с кем-то из придворных холостяков. Потому что обвинение мужа в импотенции, подразумевает наличие у жены девственности после трех лет брака. И главным аргументом Элизабет в петиции в Рим было её стремление к нормальной семье и материнству. А папская канцелярия и местные епископы поднаторели в анализах подобных петиций, и если они сочли аргументы мистрисс Шор заслуживающими уважения, то есть смысл поверить, что аргументы эти излагались искренне и убедительно. В те времена, женщины активно выходили замуж, овдовев, но в данном случае, по-видимому, перспективный "жених" был из благородного сословия, а Уильям Шор умирать не собирался. Поэтому молодая женщина и решила повернуть дело так, словно она и не была никогда замужем. А почему бы джентльмену и не взять в жены богатую дочь торговца?

А потом она просто попала в руки людей настолько искушенных и опытных в манипуляциях, что деваться ей было некуда. На мой взгляд, как раз не удивительно, что маркиз Дорсет решил разделить красотку с Гастингсом, это было вполне в его духе. Неприязнь к этому любимчику короля у Вудвиллов была основательная. О том, что разгульной и рассчетливой стервой Элизабет Шор не была, говорят оставшиеся свидетельства, что она охотно помогала людям довести их просьбы до придворных кругов, но никогда не брала за свою помощь плату, и принимала только недорогие подарки-благодарности, и только если ей их давали.

С точки же зрения Ричарда III, атмосфера при дворе его брата-короля была невыносимой. Что бы Ричард ни думал о политике брата, как бы ни был он потрясен судьбой герцога Кларенса, но Эдвард был его единственным оставшимся в живых братом, а Гастингс был женат на близкой родственнице его жены (Катерина Невилл, сестра Кингмейкера, приходилась жене Ричарда Анне тётушкой), а Томас Грей женился на Сесилии (кузине Анны), дочери Катерины от первого брака с Уильямом Бонвиллем, который был казнен после поражения при Вейкфилде вместе со Эдмундом, старшим братом Ричарда и, соответственно, короля Эдварда. То есть, королева выкупила у Гастингса права на опекунство его приемной дочери за 2 500 фунтов (!), и выдала богатую наследницу за своего сына. Катерина Невилл горячо возражала против передачи опекунства и брака её дочери с худородным Греем, но что она могла? Впрочем, сама Сесилия была своим мужем, похоже, совершенно довольна. Прожив головокружительные впечатления и приключения в счастливой молодости, очаровашка Томас Грей резко повзрослел за границей, и, вернувшись в Англию вместе с Генри Тюдором, дистанционировался от двора настолько, насколько это было безопасно, и стал довольно образцовым мужем.

Как известно из современных событиям источников, Ричард III велел конфисковать имущество Элизабет Шор, и посадить её в уголовную тюрьму Лутгейт за непристойное поведение. Если смотреть беспристрастно, было за что. Допустим, Катерина Невилл, выданная за Гастингса по политическим соображениям своего брата, никогда никакой привязанности к мужу не чувствовала. А о том, чтобы она никак не пострадала материально и социально после казни Гастингса, Ричард позаботился. Но вот у Сесилии Бонвилл было что предъявить мистрисс Шор. Гастингс приходился её приемным отцом. После того, как опекунство над Сесилией выкупила королева, приемным отцом девушки стал и король Эдвард. И оба джентльмена спали с мистрисс Шор. Мало того, в кровати этой веселой разведенки оказался и молодой муж Сесилии. Который, к тому же, скорее всего укрывался у своей любовницы до отплытия за границу - с королевской казной. Естественно, что в глазах короля Ричарда Элизабет Шор была падшей из падших.

Ничто не подтверждает утверждения Мора, что Ричард обвинял мистрисс Шор в колдовстве. Я сильно сомневаюсь, что такой истовый христианин как Ричард в принципе мог допускать существование колодовства, как не допускала его средневековая церковь. В мире, где всё вершится по воле Божьей, колдовство, искажающее эту волю, не может существовать и является просто суеверием - это была официальная доктрина, которую с тринадцатого века никто не отвергал. Но Ричард считал, что простолюдинка, публично скандализировавшая своим поведением чувства добрых христиан, должна принести публичное покаяние. То есть, прошествовать перед всем людом в воскресенье в религиозной процессии, будучи одетой только в рубашку, со свечой в руках.

Сцену покаяния Элизабет Шор обессмертил Мор. По его словам, красота женщины привлекала большее внимание, чем причина, по которой она появилась полуголой на улице, и что даже те, чья мораль была возмущена её поведением, жалели её. Зная уровень сострадания и толерантности лондонского населения пятнадцатого века, в подобную сладкую историю поверить невозможно. Более того, как известно, общие настроения против публичных женщин были весьма радикальными. И, как подчеркивает Дэвид Сантиуст, Ричард был слишком политиком для того, чтобы устроить публичное представление, не будучи уверенным в том, что умы и настроения его подданных отреагируют на представление задуманным образом.

Не впадал король Ричард и в грех двойной морали. Да, он считал падших женщин ответственными за свое поведение, но в "Proclamation for the Reform of Morals" он обрушивается именно на мужчин. И в своем письме канцлеру Расселлу о скандальном намерении стряпчего Томаса Линома жениться на Элизабет Шор, всё ещё находящейся в тюрьме, король выражает негодование именно в адрус Линома, который "позволил себе быть ослепленным и использованным такой женщиной". Но в том же письме король добавляет, что если мастер Лином настроен решительно на женитьбу, то он, Ричард, препятствовать ему не будет. Об этом браке в разное время писали по-разному, но по последним данным, Томас Лином и Элизабет Шор поженились, карьера Линома от его поступка не пострадала, и после Босуорта мирно продолжал трудиться по профилю. Из завещания отца Элизабет понятно, что у пары был также ребенок по имени Джулиан.

Элизабет Шор жила до 1527 года. Возможно, в старости она жила в аналоге современного дома для престарелых в Челси. Тогда Мор мог встречать её по работе, как распределитель благотворительности для престарелых нуждающихся вдов.

В Парагвае до сих пор разрешены дуэли, но только если оба дуэлянта являются зарегистрированными донорами внутренних органов.

www.facebook.com/photo.php?fbid=221329950893646...

Банды японских школьниц: винтажные фото девушек сукэбан
Смотрите, какую статью нашла:

Сейчас сложно представить, но это факт — во второй половине XX века на улицах Японии процветала преступность, и действовали молодежные уличные бригады, среди которых были и исключительно женские. Давайте посмотрим, как выглядели их представительницы, которые не брезговали разбоем, мордобоем и магазинным воровством.



«Sukeban» – это жаргонное слово, которое используют для обозначения женских подростковых банд, если точнее, банд, которыми управляет девушка. В переводе с японского «suke» — это женщина, а «ban» значит «босс». Последователи движения сукэбан появились в Японии в 60-х. Они стали своеобразным ответом мужским бандам «Банчо», в которые объединялись юноши, мечтавшие попасть в якудза. К 70-м годам группировки сукэбан заняли господствующее положение в криминальной среде, а их конкуренты стали постепенно исчезать.

картинка

Банды сукэбан появились как группы девчонок, которые тайком курили в школьных раздевалках. Однако вскоре подобные банды стали заниматься более серьезными делами.

продолжение под катомкартинка

К 70-м количество банд увеличилось, и девушки-сукэбан прославились своей жестокостью. Масштабы группировок варьировались от мелких (объединенная группа токийских воровок в магазинах, около 80 участниц) до просто огромных (Женский Деликвентный Альянс Канто, в котором, по слухам, состояло около 20 тысяч девушек по всей Восточной Японии). Враждующие группы часто сталкивались друг с другом в драках и боях.

+2 картинки


В 70-х в отчаянной борьбе с телевидением за внимание зрителей кинотеатры начали выпускать на большой экран эротические фильмы про сукэбан. Возможно, именно это сделало опасных японских школьниц секс-символом. А благодаря «розовым фильмам», более известным в узких кругах как «розовое насилие», количество банд и их участниц только выросло.

+2 картинки


Девушки-сукэбан собирались в людных местах, например на железнодорожных станциях, и были вооружены цепями и бритвами на случай потасовки. Девушки-сукэбан предпочитали ярко красить или завивать волосы. Их одежда походила на школьную форму, но отличалась длинной плиссированной юбкой, которую часто носили с укороченной блузкой. Школьную форму они видоизменяли: один рукав был закатан, юбки удлинены и расписаны символикой банд. Со временем их мода менялась, в 1990-х юбки-макси превратились в мини, а на лицо они стали наносить толстый слой макияжа.

картинка

Члены группировок были обязаны следовать кодексу. Отступление от кодекса влекло за собой «линчевание», начиная от ожога сигаретой за мелкое нарушение. Запрещалось непочтительное отношение к старшим по группировке, употребление наркотиков, флирт с чужим бойфрендом, дружба с девушкой из другой группировки.

+2 картинки


Для девушек было обычным делом носить с собой лезвие или украденный из спортзала бамбуковый меч. Их традиционным оружием было… йо-йо. Их влияние в 80-90 годах достигло такого уровня, что в полицейских листовках сукэбан называли «предвестниками конца света».

+2 картинки


Несмотря на усилия властей, банды сукэбан нашли свое отражение в манге, аниме, додзинси и видеоиграх. Также последователи сукэбан стали прототипом Гого Юбари из «Kill Bill».

+7 картинок