Оригинал взят у в Что происходит с отрицателями ВИЧ

Удивительную историю рассказали нам читатели. Мы проверили - все так, и правда. В декабре 1992 года появился журнал Continuum, который издавался ЛГБТ-сообществом в Лондоне и был посвящён тематике отрицания ВИЧ. Ну, знаете, есть такие ВИЧ-дениалисты, они же ВИЧ-диссиденты, которые утверждают, что ВИЧ и СПИДа не существует, а все это - заговор фармкомпаний и т..п.

Журнал издавался по 1998 год в бумаге, по 2001 год выходил в интернете.

В 2001 году журнал закрылся, оставив после себя 14 000 фунтов долга. И знаете, какая причина закрытия? Все редакторы этого издания умерли от СПИДа (так, например, основатель и главред Джоди Велш в 1995 от ВИЧ-ассоциированной пневмококковой инфекции, Тони Томпсетт - от саркомы Капоши и так далее).

Пруфы: en.wikipedia.org/wiki/Continuum_(magazine)
.

Шо писец!
Как прокомментировали в интернете:
"Мне интересно, как называется диагноз судьи и почему среди судей так много людей с этим диагнозом?"


По версии следствия, Антон Мамаев, который весит 18 кг, отнял мотороллер у бывшего спецназовца




Второй «Стивен Хокинг» (знаменитый физик, обездвиженный из-за редкого недуга) появился в тюремной больнице «Матросской тишины». У 28-летнего Антона Мамаева полностью атрофированы все мышцы. Такого заключенного в «Матросской тишине» не видели за всю ее историю.

Антон, которого суд признал виновным в ... вооруженном разбое (якобы он силой похитил мотороллер), сам не может даже пошевелиться, не то что бы сходить в туалет или перевернуться на бок. Единственная его "нянька" — арестант-сокамерник.

Русский «Стивен Хокинг»: в тюрьму за разбой посадили обездвиженного инвалида
Но сосед Антона Мамаева скоро отправится по этапу, и что тогда будет с «московским Хокингом»?!

О том, чтобы он прожил в тюремных условиях даже месяц, по словам медиков, не может быть даже речи. Но судья Тимирязевского суда города Москвы Сергей Галкин назначил ему ... 4,5 года. Фемида сошла с ума? Или на самом деле считает Антона Мамаева гениальным преступником, которого никак нельзя оставлять на свободе.

Антона Мамаева арестовали в зале суда 30 июня 2017 года. Конвоиры в буквальном смысле принесли его в СИЗО, весит он, как ребенок — около 18 кг. Не понимая, что делать с таким арестантом, его поместили в отделение интенсивной терапии тюремной больницы.

У Антона редкий диагноз: спинальная мышечная атрофия. Это наследственное аутосомно-рецессивное нервно-мышечное заболевание. Если объяснять проще: из-за мутации в гене организм производит меньшее количество одного из видов белка, что приводит к потере моторных нейронов. Беда в том, что болезнь эта прогрессирующая. И если в детстве человек может сам передвигаться, то с каждым годом все больше мышц отказываются ему служить. Примерно то же случилось с именитым английским физиком Хокингом, но у него, правда, иной диагноз - «боковой амиотрофический склероз».

Распространено убеждение, что современные люди так часто набирают лишний вес потому, что в среднем мы гораздо меньше двигаемся, чем наши предки. Поэтому исследователи любят изучать народы, у которых сохранился прежний образ жизни, при котором мужчины целыми днями бегают на охоте, а женщины присматривают за детьми и хозяйством. Антрополог Херман Понцер из нью-йоркского Хантер-колледжа отправился в Танзанию наблюдать за народом хадза, до сих пор живущим охотой и собирательством. Когда он подсчитал, сколько калорий они (в эксперименте участвовали 13 мужчин и 17 женщин в возрасте от 18 до 75 лет) сжигают за день, результаты оказались поразительными: поджарые охотники-собиратели тратили столько же энергии, сколько сегодняшний американец или европеец.

Как это объяснить? Во-первых, дело в том, что количество потраченных калорий зависит не только от движений, но и от того, сколько энергии уходит на тысячи других процессов, происходящих в нашем организме, чтобы поддерживать жизнь. Только мозг расходует 20% нашей энергии. Роль этого и других невидимых процессов в организме нередко недооценивается. Кроме того, то, что хадза не тратят больше калорий, чем мы, но ухитряются не толстеть, может указывать на простой факт: они не переедают.

Оригинал взят у в Про древних римлян и древних же китайцев

Древние римляне о Китае слышали, но представляли его плохо и не очень интересовались. Даже карта Птолемея как раз в этих местах становится окончательно фантастической. Китай для Рима был прежде всего источником шёлка, которым торговали сирийские купцы — но не напрямую, а через парфянских, иранских и индийских посредников, так что ещё Плиний считал шёлк растительным волокном вроде хлопка, а жителей «страны шёлка» (со слов цейлонцев) описывал как ражих, рыжих и голубоглазых, людей, у которых «грубый голос и язык, непригодный для разговора», — в общем, как северянам и положено… Никаких попыток завязать межгосударственные связи с Китаем римляне не предпринимали — по крайней мере, о чём-то подобном нет ни единого свидетельства с римской стороны (разве только очень позднее и очень сомнительное упоминание у Флора, когда он перечисляет все народы, отдававшие некогда дань уважения Августу).
А с китайской есть.читать дальшеХаньские государи о римской империи (которую китайцы называли Дацинь) знали, а в 97 или 98 году нашей эры знаменитый полководец Бань Чао, воевавший с хунну и с Кушанским царством в Средней Азии, даже отправил к Средиземному морю своего подчинённого по имени Гань Ин — в качестве разведчика, а если получится, то и посла. Гань Инь добрался примерно до низовий Евфрата, то есть до границ Римской империи ему оставалось совсем немного. И стал расспрашивать о дальнейшем пути у тамошних купцов. Владевшим теми краями парфянам, однако, совершенно не требовалось, чтобы Китай начал прямую торговлю с Римом без их посредничества, и они застращали китайца: в Рим, мол, можно попасть только морем, чуть ли не в обход Африки! «"Море очень пространно, и для свершения пути в Дацинь, при хорошем ветре, потребно три месяца, а при слабом - около двух лет, почему отправляющиеся в море запасаются хлебом на три года. В морском плавании усиливается тоска по родине, отчего нередко умирают". Ин, услышав это, оставил свое намерение.» (Здесь и дальше — отрывки из «Истории Поздней Хань», 後漢書, составленной лет через четыреста).
Тем не менее кое-что о Римской державе Гань Ин разузнал. Дацинь расположен «к западу от моря», простирается на многие тысячи ли, там больше четырёх сотен укреплённых городов с каменными стенами, отличная почтовая сеть с постоялыми дворами, сменными лошадьми и казёнными гонцами. Стены домов белят, ездят в крытых повозках. Из деревьев там преобладают сосны и кипарисы, в горах добывают золото, серебро и самоцветы (в том числе светящиеся), ткут парчу из золотых нитей и из асбестового волокна. Жители Дацинь рослые и статные, как китайцы (потому, собственно, их страна и называется «Великий Цинь», а царей (то есть консулов) избирают на определённый срок. «Именно из этой страны привозят разные иноземные вещи, чудесные и редкие».
Бань Чао вскоре умер, Среднюю Азию Китай снова надолго потерял, сухопутные сношения с Западом прервались. Однако в той же «Истории Поздней Хань» говорится, как лет через двадцать после разведки Гань Ина уже в китайской столице Сиане объявились римские подданные — и это были люди поистине удивительные! «На первом году Юн-нин [120 г.] властитель страны Шань… снова направил посла, который, будучи принят императором, представил ему музыкантов и жонглеров. Они знали заклинания, умели изрыгать огонь, связывать свои члены и сами их освобождать, переставлять головы у коров и лошадей и танцевать с тысячами шаров. Они сами говорили: "Мы люди с западного моря. Через юго-запад страны Шань можно попасть в Дацинь". В начале нового года они музицировали при дворе в присутствии императора Ань-ди». Скорее всего, это были сирийские фокусники и скоморохи, и произвели они на китайцев сильное впечатление. Путь их лежал, видимо, морем до Индии и за Индию, а дальше — или через северный Индокитай, или по Иравади через нынешнюю Мьянму.
Скоморохи эти были люди маленькие, хотя и искусные, и попали в Сиань не по доброй воле. Прошло почти полвека, и к китайскому двору в Лоян (тогда правил не слишком толковый государь Хуань-ди 桓帝 прибыли люди, называющие себя уже прямо послами римского императора. О них «История Поздней Хань» рассказывает в главе о державе Дацинь:
«Эта страна очень обширна, в ней много городов и она владеет большим числом покоренных земель. Стены из камня. На дорогах стоят почтовые станции. Жители волосы стригут и носят красивое платье. На войну берут с собой барабанщиков, знамена и палатки. Столичный город имеет около ста ли в окружности. В нем десять дворцов, в десяти ли один от другого. Колонны во дворцах из горного хрусталя. Высший совет состоит из тридцати шести военачальников. Цари возводятся на престол по избранию. Там много золота, серебра и драгоценных камней и жители очень богаты, особенно благодаря торговле с парфянами и индийцами. Оттуда вывозят все драгоценности и редкости, которые можно найти в других государствах. Жители прямодушны и справедливы, а купцы назначают цены без запроса. Зерно всегда дешево. Управление государством обеспечивается богатой казной. Если приезжают посланники из соседнего государства, то с границы их везут прямо в столицу по почтовому тракту; а по прибытии в столицу им дарят золотую монету.
Их цари давно искали случая направить посланцев в Китай, но парфяне, желая одни торговать шелковыми тканями, не пропускали дациньцев через свои пределы.
Так продолжалось до девятого года дод девизом Янь-си [166 г. н. э.], когда дациньский правитель Ань Дунь отправил посольство, которое вступило в Китай с границы Аннама. Оно принесло в качестве дани слоновую кость, носорожьи рога и панцирь черепахи. С этого времени установилась прямая связь. Но в списке даров нет драгоценностей, это дает основание предположить, что они их утаили.»
Ань Дун (安敦 — это явно кто-то из Антонинов (или Антонин Пий, или Марк Аврелий). Послов в Китай никто из этих императоров не посылал, да и дары как-то не выглядят типично римскими. Почти наверняка это были самозванцы — сирийские торговцы шёлком, попытавшиеся добраться до Китая морем в обход Парфии. И хотя их и заподозрили в краже даров (больно уж скудными и привычными они оказались, без светящихся самоцветов и ткани, не горящей в огне!), но, похоже, предприимчивые гости остались живы и целы. И, возможно, даже получили барыши от своего дальнего путешествия. В любом случае, про Рим они порассказали много интересного — и, конечно, в основном лестного. Хенниг, между прочим, отмечает, что как раз после этого времени на Западе стали лучше представлять себе происхождение шёлка — в конце II века знакомый нам Павсаний уже описывал шелкопряда (хотя и восьминогого!).
В 226 году, уже после развала Хань, прибыл в Китай (к Сунь Цюаню 孫權 из царства У) ещё один столь же сомнительный римский посол. О нём известно, впрочем, ещё меньше: назвался он (на китайский слух) Цинь-лунь или Чэнь-лунь, и, видимо, вызвал большее доверие — во всяком случае, Сунь Цюань отправил с ним в дар римскому государю два десятка карликов! Не похоже, чтобы кто-то из римских императоров этот подарок получил…
В «Кратком описании царства Вэй» (魏略 чуть позже о Дацинь тоже рассказывается много интересного, например: «У этой страны нет постоянного правителя. Когда по причине необычных событий случаются бедствия, они грубо убирают его и сажают на трон какого-нибудь добродетельного человека, освобождая прежнего правителя, который не смеет выказывать возмущения. Простые люди велики ростом и добродетельны, как китайцы, но носят западную одежду. Они говорят, что некогда жили в Китае, но покинули его… В этой стране ткут тончайшие ткани. Они чеканят золотые и серебряные монеты. Один золотой равен десяти сребреникам. У них есть прекрасные парчовые ткани, которые, как говорят, изготавливают из шерсти тонкорунных овец. Она называется хайси [то есть “египетская”]. В этой стране одомашнены шесть животных, которые, как все говорят, вышли из воды. Говорят, что они используют не только овечью шерсть, но и кору деревьев, и шелковые нити, идущие на изготовление парчи, циновок, ковров, тканой одежды и занавесок. Все они хорошего качества… Морская вода горька, непригодна для питья, поэтому мало кто [из дациньцев] отваживается путешествовать в Китай.» Вообще Рим в этом описании действительно довольно похож на Китай: там есть и рис, и катальпы с софорами, и шелкопряды, и верблюды… (С престолонаследием, конечно, обычаи римлян безобразны, но и в самом Китае в пору Троецарствия дела по этой части обстояли, в общем, достаточно печально.) И, конечно, Дацинь славится замечательными фокусниками — примерно с тем же репертуаром, что был описан в «Истории Поздней Хань».
И только в 284 году в Китай прибыло, кажется, настоящее римское посольство (отправленное дельным императором Пробом — который, впрочем, уже успел погибнуть). Возглавлял его некто Гераклий, вторым посланником был Бодоли (Феодор?). Но о них как раз известно меньше всего…

прелестноэ
Оригинал взят у в А-а-а!

Имя Мухаммед образовалось от слов МУХА и МЕДЬ и означает медная иголка. Древнеславянские ремесленники выплавляли медь и изготавливали из неё различные изделия, в том числе иголки, которые обменивались у различных племён Америки, Европы, Африки, Азии на другие товары. Так от древних славян - финикийцев слово МУХА переняли арабы, у которых оно использовалось для названия иголки (название горы аль-Мухайят с арабского – иголочка). Торговцев, продававших медные иголки и выкрикивавших названия своего товара: «Муха медь», стали называть словом мухамед, позже ставшим в странах Африки и Азии мужским именем Мухаммед. Синонимы имени Мухаммад - Мохаммед, Магомет, Магомед.

Отсюда.

Это "типа статья" про СЛАВЯНСКИЕ имена.
Ржал, читаючи.

Как у Словакии украли национальный домен верхнего уровня .SK

Как гражданин Чехии, я горжусь оператором нашего национального домена верхнего уровня (top level domain, TLD), ассоциацией CZ.NIC. Они не только отлично управляют реестром, улучшают безопасность и надёжность, но и среди прочего разрабатывают отличное и известное ПО с открытым кодом – к примеру реестр доменных имён FRED, Knot DNS daemon, или BIRD internet routing daemon. Это ПО работает у двух третей всех точек обмена интернета. Они даже разработали домашний роутер с открытым кодом Turris Omnia, с автоматическими обновлениями и другими полезными штуками. И всё это – побочные проекты управления национальным TLD .CZ.

Нации словаков, нашим ближайшим соседям, с кем мы делили нашу страну до 1993 года, не повезло так сильно. Их регистратор доменных имён верхнего уровня – это частная компания, злоупотребляющая своей монополией. Она работает по контракту с правительством Словакии, который нельзя разорвать без согласия компании. И всё из-за мошенничества, произошедшего в 1999-м.

Когда 1 января 1993 года Чехословакия перестала существовать, двум новообразованным странам делегировали два TLD, .CZ и .SK, а чехословацкий домен .CS начал свой упадок. Словацкое правительство передало управление доменом .SK в SANET, словацкому академическому оператору сетей. Они передали управление неформальной группе EUnet Slovakia, базировавшейся на факультете математики и физики Университета имени Коменского в Братиславе. Делегирование в реестре ICANN выглядело следующим образом:

Registrant: Slovakia top-level domain (SK-DOM)
EUnet Slovakia
Comenius University
MFF UK, Computer Centre Mlynska dolina
842 15 Bratislava Slovakia

В 1995-м люди, управлявшие TLD в университете Коменского начали попытку рейдерского захвата, переименовав свою частную компанию Softwarehouse s. r. o. (s. r. o. – общество с ограниченной ответственностью) в EUnet Slovakia s. r. o., что выглядело так же, как название неформальной группы. Кроме того, они переехали в небольшой офис, снятый на территории университета, чтобы у них совпадал и почтовый адрес. Затем в 1999-м они направили в ICANN заявку на небольшую смену регистрационных данных – удалить слова «Comenius University» и добавить буквы «s. r. o.» после “EUnet Slovakia”.

В ICANN не почувствовали подвоха и сделали это небольшое изменение, чтобы уточнить адрес. На самом же деле в этот момент произошёл перехват управления доменом .SK у неформальной некоммерческой группы. Через девять дней после этого изменения, 19 августа 1999 года, компания была продана Euroweb International USA, расположенной в США. Рейдерский захват прошёл успешно.

geektimes.ru/post/290879/

Еразм, но не Роттердамский
Так, у нас ведь сегодня День Петра и Февронии? День семьи, любви и верности?) Это замечательно, но мне, пожалуй, хотелось бы вспомнить в этот день и еще одного человека, моего земляка, без которого, в общем-то, сего праздника попросту никогда и не было бы. А именно — автора «Повести о Петре и Февронии», псковского священника и одного из первых русских писателей, Ермолая-Еразма. Да, именно так, через «е», а не «э», как принято переводить имя его старшего современника, знаменитого нидерландского гуманиста.

+++

Собственно биографические данные о Ермолае крайне скудны. Фактически единственное, что мы знаем наверняка, помимо, разумеется, его авторства ряда литературных произведений, это то, что в 1540-х гг. он был священнослужителем одного из псковских храмов (увы, нам остается только догадываться, какого именно; возможно, что и Троицкого собора, но не факт) и, видимо, уже признанным в своем кругу книжником и интеллектуалом. Потому что именно к нему осенью 1546 г. во время визита в Псков молодого великого князя (венчание на царство состоится только в январе следующего 1547 г.) Ивана Васильевича по неким своим вопросам обратился великокняжеский «книгочий», т.е. библиотекарь, кир Софроний. Можно с достаточной долей уверенности предположить, что речь шла о просьбе подобрать в обширных монастырских библиотеках Пскова книги, способные заинтересовать будущего царя. Состоялось ли тогда и личное знакомство Ермолая с Иоанном — трудно сказать. Но написанная вскоре после визита великого князя и отосланная затем в Москву царскому библиотекарю «Зрячая пасхалия» (пособие по вычислению даты Пасхи) скорее всего была исполнением заказа, исходившего именно от государя.

А вот дальше уже мы вступаем на территорию сплошных догадок и... мифов. Причем, мифов, созданных отнюдь не средневековыми авторами или же наивными историками Нового времени, а вполне современными и вроде бы серьезными исследователями XX столетия. И одним из основных источников мифов о Ермолае-Еразме, увы, является ныне покойная доктор исторических наук и ведущий сотрудник Института русской литературы Российской Академии Наук (привет всем, кто привык считать творцами исторических мифов только персонажей вроде Льва Гумилева) Р.П. Дмитриева, автор, пожалуй, самого фундаментального на сегодняшний день исследования, посвященного «Повести о Петре и Февронии» и ее автору. Суть мифа, созданного Руфиной Петровной, и, к сожалению, уже прочно укоренившегося в отечественной историографии, сводится к следующей схеме:

1. во второй половине 1540-х гг. Ермолай, возможно, по приглашению самого царя, переезжает в Москву и становится (сразу или же чуть позже, но не позднее 1555 г.) протопом Спаса-на-Бору, одного из кремлевских соборов;

2. он оказывается вовлечен в работу «кружка Макария», объединения русских церковных писателей, сложившегося вокруг нового митрополита и работавшего над созданием Великих Четий-Миней;

3. митрополит поручает Ермолаю написание жития Петра и Февронии Муромских, прославленных на Соборе 1547 г. как местночтимых святых;

4. Ермолай выполняет заказ, однако, Макарий остается недоволен необычайно вольной формой, на грани со светской беллетристикой а-ля «Девгениевы деяния», избранной автором для своего произведения, «Повесть» оказывается им отвергнута и ее так и не включают в вышедшие наконец в 1552 г. Четьи-Минеи;

5. Ермолай теряет расположение митрополита (чуть ли еще не 1549 г., задолго до окончания работ над Успенским списком Четий-Миней), и его краткая карьера как приближенного к московским верхам писателя начинает клониться к закату.

Как ни печально, но все вышеприведенное является практически ни на чем не основанными домыслами Дмитриевой.

Да, мы знаем, что под 1555-м годом при описании поставления на сан первого казанского епископа Гурия упоминается «протопоп Спасской з дворца Ермолай». Но есть ли у нас какие-либо основания, помимо совпадения имен, отождествлять его с автором «Повести»? Отнюдь. Никаких. И никаких иных, хотя бы косвенных, указаний на столь блестящую карьеру провинциального священника у нас попросту нет. Как псковский священнослужитель Ермолай вполне мог принадлежать к «новгородской партии» (до 1589 г. Псков не имел собственной епархии и псковское духовенство подчинялось новгородскому владыке), окружению митрополита Макария, в прошлом как раз архиепископа Новгородского, и попасть в Москву, в состав его «кружка» или даже на теплое место протопопа одного из дворцовых храмов, и безо всякого участия царя или его библиотекаря. Как тот же Сильвестр, к примеру. Кстати, любопытно, что уход со сцены Сильвестра и Ермолая происходит подозрительно одновременно — в начале 1560-х. Только если Сильвестр постригается в монахи по повелению царя, то Ермолай принимает схиму добровольно. Но все это лишь догадки. Для исторического романа их достаточно. Для полноценной научной гипотезы... исчезающе мало.

Была ли «Повесть о Петре и Февронии» написана по заказу митрополита Макария, а затем им же и забракована? Вот тут как раз мы можем ответить вполне определенно. По крайней мере на вторую часть вопроса. Нет. И опереться при этом на прямую речь самого автора из его адресованного лично Иоанну «Моления к царю», в котором он, вступаясь за свои подвергшиеся широкому обсуждению и нелицеприятной критике произведения, указывает на то, что к работе над ними приступил с личного благословения Макария. Было бы по меньшей мере странно пытаться укрыться от нападок критиков за широкой спиной митрополита, если бы результат этой работы того полностью не устроил. Если бы, как утверждает Дмитриева, Макарий и был одним из этих критиков.

С уверенностью можно утверждать и что Макарий не поручал Ермолаю создание жития Петра и Февронии с прицелом на включение их в Четьи-Минеи. Просто потому, что он никогда и не собирался его туда включать. Сама постановка вопроса «почему «Повесть» не вошла в Четьи-Минеи?», ответ на который и пытается найти Дмитриева, абсурдна, так как в Успенский список 1552 г. не были включены жития ни одного из местночтимых святых, канонизированных на Макарьевских соборах 1547 и 1549 гг. Так с чего мы должны предполагать, что конкретно на житие Петра и Февронии у Макария изначально были какие-то иные планы? Увы, но это целиком и полностью вымысел Р.П. Дмитриевой.

Но значит ли это, что «Повесть» была написана по инициативе самого Ермолая? А вот тут однозначного ответа быть не может. В том же «Молении», отвечая на этот самый вопрос, автор так говорит о мотивах, подвигших его на работу над житием: «убо не собою есмь, но божиим промыслом». И дальше уже добавляет про благословение митрополита Макария. То есть не сам, но по божьему промыслу. Что может быть и банальной отговоркой. Не по повелению (как указано, например, во вступлении к житиям Саввы Сторожевского и Александра Свирского, написанных действительно по заказу митрополита и включенных в Четьи-Минеи), но по благословению. Что может означать как все-таки наличие прямого указания со стороны Макария (Ермолай вовсе не обязан был выразить это в той же формулировке, что и авторы вышеназванных произведений), так и просто отеческого благословения на богоугодное деяние. Любое толкование тут одинаково возможно.

Несомненно лишь то, что «Повесть» изначально создавалась не для публикации ее в составе Четий-Миней. Возможно, это и в самом деле была часть еще одного проекта, курируемого митрополитом Макарием и направленного на создание цикла житий новопрославленных Макарьевскими Соборами местночтимых святых. Так, например, другая работа Ермолая-Еразма, «Повесть о рязанском епископе Василии», как и «Повесть о Петре и Февронии» основанная на муромских легендах, была использована в начале 1550-х каким-то другим автором для создания жития князя Константина Муромского (к слову, столь же фантастического и совершенно не исторического персонажа, как и Петр Муромский у Ермолая), т.е. сыграла для него роль своего рода черновика. И, по большому счету, мы не можем быть уверены в том, что это единственный такой случай. Не сохранись до наших дней «Повесть о епископе Василии» как самостоятельное произведение, писанное рукой самого Ермолая-Еразма и с прямым указанием на его авторство, мы, возможно, и не знали бы об этом. Но мы точно знаем, что до наших дней дошли далеко не все его сочинения, следовательно, о судьбе остальных можно строить любые догадки. И, как знать, не стало ли что-то еще из его наработок такими же вот «черновиками» для других известных нам произведений агиографической литературы того времени?

А возможно все-таки это была и собственная инициатива литератора, пытавшегося таким образом привлечь к себе внимание молодого царя. Здесь стоит вспомнить еще о таком любопытном факте, что, направляясь в 1552 г. с войском к Казани, Иоанн после посещения Владимира и поклонения мощам Александра Невского (канонизирован на том же Соборе 1547 г., что и Петр и Феврония, но не как местночтимый, а как общецерковный святой) направился затем в Муром, где совершил так же поклонение и новопрославленным муромским святым — Петру, Февронии и Константину с сыновьями. Хотя, казалось бы, ни особой необходимости сворачивать с прямой дороги на Волгу в сторону Мурома, ни необходимости в обращении именно к этим свежеиспеченным святым перед таким мероприятием, как покорение Казани, не было. Не мог ли именно этот факт неожиданного интереса царя к малоизвестным (и, чего уж там, попросту фантастическим, вымышленным, в отличие от того же Александра Ярославича) святым побудить нашего героя к написанию посвященных им произведений? Чтобы сделать приятное великому князю и сыскать его благосклонность?

Или все-таки наоборот, это именно появившаяся как раз перед самым Казанским походом и получившая внезапно широкую и даже скандальную (что вынудило автора написать в свою защиту слезное «Моление к царю») известность «Повесть» о новых муромских святых привлекла к ним внимание молодого государя? Жаль, но этого мы не знаем. Как бы ни хотелось Руфине Петровне утверждать обратное...