"Мой сахар - твой сахар, мутсера..."
Час зачатья я помню неточно,

Значит память моя однобока,

Но зачат я был ночью порочно

И явился на свет не до срока.

Я рождался не в муках, не в злобе,

Девять месяцев - это не лет.

Первый срок отбывал я в утробе:

Ничего там хорошего нет.



читать дальше

"Мой сахар - твой сахар, мутсера..."
Вновь Олифант на битву зовет -

Эй, воин, седлай коня!

Я в бою прославлю свой древний род,

А барды прославят меня!

Мне не изменит Hотунга сталь

В смуте кровавых бурь,

Верен хозяину Дюрандаль,

Ждет сечи Эскалибур.



Я тот, кто рожден в безлунной ночи,

Закален в драконьей крови,

Я тот, кто вскормлен молоком волчиц,

Я не знаю братской любви!

Я тот, кто свой потерял Авалон,

Кто ищет Иерусалим,

Я тот, кого вечный ждет Танелорн,

Я тот, кого славит Рим.



Путь воина - смерть, так рок начертал

Свой непреложный закон,

Каждому будет свой Ронсеваль,

У каждого - свой Ганелон.

Карканье ворона: «Рагнарек!

Эй, воин, седлай коня!»

Когда я сердцем приму клинок,

Пусть Один примет меня.



И пусть содрогнутся троны богов,

И грянет последний бой,

И солнце взойдет в пелене облаков

Отрубленной головой.

И пусть в небо кровью харкнет закат

Из вспоротой глотки дня -

И пусть тогда протрубит Олифант

И вновь позовет меня!



И вновь Олифант на битву зовет -

Эй, воин, седлай коня!

Я в бою прославлю свой древний род,

А барды прославят меня!

Пляшет в руке Повелитель Бурь,

Hарсил горит как огонь,

Жаждет сечи Эскалибур,

Грейсвандир ласкает ладонь!



И вновь Олифант на битву зовет -

Эй, воин, седлай коня!

Я в бою прославлю свой древний род,

А барды прославят меня!

Пламя разрывов над головой,

Крепка лобовая броня.

Я - вечный воитель с бензопилой,

Герой грядущего дня!

Я - вечный воитель с бензопилой,

Санитары, держите меня!


В борьбе со здравым смыслом победа будет за нами!
Не волнуйся, не плачь, не труди

Сил иссякших, и сердца не мучай

Ты со мной, ты во мне, ты в груди,

Как опора, как друг и как случай



Верой в будущее не боюсь

Показаться тебе краснобаем.

Мы не жизнь, не душевный союз —

Обоюдный обман обрубаем.



Из тифозной тоски тюфяков

Вон на воздух широт образцовый!

Он мне брат и рука. Он таков,

Что тебе, как письмо, адресован.



Надорви ж его вширь, как письмо,

С горизонтом вступи в переписку,

Победи изнуренья измор,

Заведи разговор по-альпийски.



И над блюдом баварских озер,

С мозгом гор, точно кости мосластых,

Убедишься, что я не фразер

С заготовленной к месту подсласткой.



Добрый путь. Добрый путь. Наша связь,

Наша честь не под кровлею дома.

Как росток на свету распрямясь,

Ты посмотришь на все по-другому.




20:33

Города, магистрали, снега и болота... Между мной и тобой - буква "и". И всего-то.
Любовь измеряется мерой прощения,

привязанность - болью прощания,

а ненависть - силой того отвращения,

с которым ты помнишь свои обещания.



И тою же мерой, с припадками ревности,

тебя обгрызают, как рыбы-пирании,

друзья и заботы, источники нервности,

и все-то ты знаешь заранее...



Кошмар возрастает в пропорции к сумме

развеявшихся иллюзий.

Ты это предвидел. Ты благоразумен,

ты взгляд своевременно сузил.



Но время взрывается. Новый обычай

родится как частное мнение.

Права человека по сущности - птичьи,

а суть естества - отклонение,



свобода - вот ужас. Проклятье всевышнее

Адаму, а Еве напутствие...

Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,

она измеряется мерой отсутствия?



И в липких объятиях сладкой беспечности

напомнит назойливый насморк,

что ценность мгновенья равна Бесконечности,

деленной на жизнь и помноженной на смерть.



Итак - подытожили. Жизнь - возвращение

забытого займа, сиречь - завещание.

Любовь измеряется мерой прощения,

привязанность - болью прощания...

(c) Леви


"а в ней сошлись змея и волк, и между ними то любовь, а то измена..."
Не думаю, не жалуюсь, не спорю.

Не сплю.

Не рвусь

ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,

Ни к кораблю.



Не чувствую, как в этих стенах жарко,

Как зелено в саду.

Давно желанного и жданного подарка

Не жду.



Не радует ни утро, ни трамвая

Звенящий бег.

Живу, не видя дня, позабывая

Число и век.



На, кажется, надрезанном канате

Я - маленький плясун.

Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик

Двух темных лун.




абсолютная кошка
В неумении прощаться

есть особенная прелесть.

В перекрестье анимаций

бьется тухленькая серость.

Есть искусство выйти чистым

из любой тошнотной грязи.

Главное - идти на приступ

бессердечный. Без фантазий.

Главное - отверзнуть очи

и поднять стальные веки.

читать дальше






... в темпе вальса ...
Серых будней глухая стена –

Как отчаянье;

Приезжай, чтоб настала весна –

Так, нечаянно…



Разорви эту цепь январей

Моим именем -

Я прошу: приезжай поскорей,

Обними меня.



Или просто – сегодня приснись.

Равно – мучиться…

Приезжай, прилетай, растворись –

Как получится…

Чайники вперед!
BHF

====================



Что ж ты, Бог, придумал нам

память,

да забыл придумать нам

счастье?



Геннадий Нейман






Слов своих перебери

просо.

Нам с тобой всегда идти

в паре.

Помни: то, что не нашло

спроса,

то поэту за любовь

впарят.



Это мир вокруг тебя

вогнут,

нечем нищему вносить

выкуп.

Мы с тобой войдем в любой

омут.

Не из всякого дано

выплыть.



Остаются интернет-

блоги

от умерших. Плюс один.

Веха.

И шныряют среди нас

боги,

ежечасно заходясь

смехом.



Не по средствам нам теперь

сферы,

каждый вторник и четверг -

тризны.

Недостаточно одной

веры,

чтоб любимых задержать

в жизни.



Так спланируй с высоты

кровель,

и расквашенной об мир

рожей

докажи, что мы другой

крови.

Докажи, что позабыть

сможем.



Нам на всех дана одна

паперть,

на одной шестой ее

части

всё пеняют на свою

память

не сумевшие сберечь

счастья.




Ликуй, маленькая безграмотная дрянь!
Бежать, не касаясь ногами земли,

В сандалиях, сшитых из мокрого снега,

Укутавшись в рваные лоскуты неба,

Туда, где последние ждут корабли,



Туда, где на небе огарок луны

И звезды разбросаны каплями воска,

Где пристани ветхой замшелые доски

Поют о просторах туманной земли,



Где слышен ветров заговорческий шепот,

Где эхом полночным им вторит волна,

Качнув колыбель золотого челна…

Бежать, несмотря на удушье и копоть,



Укрывшись плащом из весеннего смога,

Туда, где по небу петляет дорога…


Города, магистрали, снега и болота... Между мной и тобой - буква "и". И всего-то.
Ласковый мой, ты снова не видишь...

Смотришь - любуюсь твоими глазами -

смотришь, беспомощен, словно котенок.

Смотришь - я снова борюсь со слезами.



Снова надежды, и снова разбиты...

Милый, зачем так жестоко играешь?

Поманишь, отбросишь, то радость, то горе...

Неужто не видишь? Неужто не знаешь?



Надежда взмывает, крылата, как птица -

я бью ее влет из лука отчаянья,

стрелы покорности тело пронзают,

не смею надеятся... Ты - это знаешь?



Танец смертельный на грани безумия,

чуть подтолкни - и я падаю в бездну,

но от полета в ничто ты спасаешь

лишь взглядом. Скажи - ты и это не знаешь?



Страх застывает в глазах беспокойных,

и я, словно Феникс, опять возрождаюсь

чтобы снова сгореть, тебя согревая.

Но бесконечен ли цикл? Скажи, если знаешь.




... в темпе вальса ...
Этот город пропал в бездорожье загруженных улиц,

где в час-пик бесполезно куда-нибудь торопиться.

Светофоры моргают и медля считают секунды...

В этом городе мне часто хочется просто напиться.



Я давно не курю, но в кармане случайная пачка

беспонтовых ментоловых Voque, что мечтают скуриться.

Слишком все субъективно, а разве бывает иначе?...

Этот город - проект на стекле, что ночами мне снится.



Ламп неоновых город, где каждый в погоне за счастьем,

но всё чаще один, с одиночеством ночь разделяет,

где над чувствами разум бывает порою не властен,

и журавль в небесах синицу ручную сменяет.



Этот город... Как прежде далёк, но по-своему близок...

Что-то сердцу родное, словно ком, подступающий к горлу,

словно фантики с детства знакомых молочных ирисок...

Я люблю его весь... До последнего вздоха-аккорда!

"а в ней сошлись змея и волк, и между ними то любовь, а то измена..."


К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж...

А подо мной внизу ночное небо...

А на мою ладонь легли равнины

в недвижности двойного горизонта...



К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж,

ищу тебя за гранью ожиданья,

за гранью самого себя...

Я так тебя люблю, что я уже не знаю

кого из нас двоих здесь нет.

Города, магистрали, снега и болота... Между мной и тобой - буква "и". И всего-то.
Владимира Высоцкого





Романс мисс Ребус (1973)







Реет

над темно-синей волной

неприметная стайка,

Грустно,

но у меня в этой стае попутчиков нет,

Низко

лечу, отдельно от всех,

одинокая чайка,

И скользит подо мной

Спутник преданный мой -

белый мой силуэт.



Но слабеет, слабеет крыло,

Я снижаюсь все ниже и ниже,

Я уже отраженья не вижу -

Море тиною заволокло.



Неужели никто не придет,

Чтобы рядом лететь с белой птицей?

Неужели никто не решится?

Неужели никто не спасет?



Силы

оставят тело мое,

и в соленую пыль я

Брошу

свой обессиленный и исстрадавшийся труп...

Крылья

уже над самой водой,

мои бедные крылья!

Ветер ветреный, злой

Лишь играет со мной,

беспощаден и груб.



Неужели никто не придет,

Чтобы рядом лететь с белой птицей?

Неужели никто не решится?

Неужели никто не спасет?



Бьется сердце под левым плечом,

Я спускаюсь все ниже и ниже,

Но уже и спасителя вижу -

Это ангел с заветным ключом.



Ветер,

скрипач безумный, пропой

на прощанье сыграй нам!

Скоро

погаснет солнце и спутник мой станет незрим,

Чайка

влетит в пучину навек

к неразгаданным тайнам.

Я в себе растворюсь,

Я навеки сольюсь

с силуэтом своим.



Но слабеет, слабеет крыло,

Я снижаюсь все ниже и ниже,

Я уже отраженья не вижу -

Море тиною заволокло.



Бьется сердце под левым плечом,

Я спускаюсь все ниже и ниже,

Но уже и спасителя вижу -

Это ангел с заветным ключом.



Рядом

летит невидимо он,

незаметно, но - рядом,

Вместе

В волшебном тихом гнездовье отыщем жилье.

Больше

к холодной мутной воде

мне снижаться не надо:

Мы вдвоем, нет причин

Мне искать средь пучин

отраженье свое.



(с) Высоцкий В.С.

мой любимый поэт. Преклоняю колено и снимаю шляпу. Полное собрание его сочинений - моя настольная книга.

Города, магистрали, снега и болота... Между мной и тобой - буква "и". И всего-то.
Любовь твоя жаждет так много,

Рыдая, прося, упрекая...

Люби его молча и строго,

Люби его, медленно тая.

Свети ему пламенем белым —

Бездымно, безгрустно, безвольно.

Люби его радостно телом,

А сердцем люби его больно.

Пусть призрак, творимый любовью,

Лица не заслонит иного, —

Люби его с плотью и кровью —

Простого, живого, земного...

Храня его знак суеверно,

Не бойся врага в иноверце...

Люби его метко и верно —

Люби его в самое сердце.






... в темпе вальса ...
Когда я была человком,

Я не умела летать. Меня уважали вещи

За сутулую стать.

Меня презирали кошки,

Но камни мчали вслед,

А люди боялись того, что

Чего-то во мне нет.



Я ела из глиняной штуки

Железным предметом суп,

Не понимала шутки,

Когда меня звали "Суккуб".

Земля колобком каталась,

А я недвижно ждала,

Когда надавят на жалосьб

Истошные колокола.



И вздрогнут грудями девки,

А мужики струхнут:

Ведь Бог похож на возницу,

В руке держащего кнут,

А просветленье похоже

На двухнедельный оргазм -

И те, кто на небо вхожи,

От страха прячутся в грязь.



Зачем нас пугают полетом -

Мы так привыкли ползти!

Зовет в стратосфере кто-то

Но мы не собьемся с пути.



Кусают за ноги звери,

И в темечко каплет уют,

В нас Бог пытается верить,

Суд входит. И все встают.

Лунатик двух темных лун (с)
Не думаю, не жалуюсь, не спорю.

Не сплю.

Не рвусь

ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,

Ни к кораблю.



Не чувствую, как в этих стенах жарко,

Как зелено в саду.

Давно желанного и жданного подарка

Не жду.



Не радует ни утро, ни трамвая

Звенящий бег.

Живу, не видя дня, позабывая

Число и век.



На, кажется, надрезанном канате

Я - маленький плясун.

Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик

Двух темных лун.




абсолютная кошка
Обледенелые миры

Пронизывает боль тупая...

Известны правила игры.

Живи, от них не отступая:

Направо — тьма, налево — свет,

Над ними время и пространство.

Расчисленное постоянство...

А дальше?

Музыка и бред.

Дохнула бездна голубая,

Меж тем и этим — рвется связь,

И обреченный, погибая,

Летит, орбиту огибая,

В метафизическую грязь.


... в темпе вальса ...
Снег на бульваре... Такие дела.

Раньше я этого не замечала.

Не начинать же всю зиму сначала

Лишь оттого, что незрячей была...

А на удары декабрь - мастак:

Вдруг ощутить, что смертельно устала...

Не начинать же год старый сначала

Лишь оттого, что он прожит не так...

Вот и с тобою нам вместе не быть.

Помнишь, как я тебе вслед прокричала:

"Не начинать же с тобой нам сначала

Лишь оттого, что хотели любить?!"

Но если б все это выпало вновь,

Я бы, наверное, так отвечала:

"Предпочитаю все это сначала:

Зиму, бессмысленный год и любовь!.."


14:42

Имбирь

Если б люди имели крылья и были одеты лишь в черные перья, только у немногих хватило бы ума стать воронами (c)
Продан билет последний в оперу Риголетто



нынче на весь театр опера Рига осень



снег и туман со сцены тихо читает некто



кашляет поперхнувшись ими как рыбной костью



иней суфлера ноздри выбелил кокаином



в труппе доселе дружной полный разброд шатанье



слышать никто не хочет быть в амплуа наивном



принц насосался водки с нищими и шутами



будто маклак торгуя пестрым тряпьем на вынос



выцветшую афишу ветер на тумбе треплет



главная героиня даже не появилась



главный герой забыл половину реплик



только и остается встать подогреть глинтвейна



слыша как одиноко плачет за всех валторна



да ощутить как вечности тесно в венах



да к ночнику поближе в томике сэра Твена



перечитать где Бекки целует Тома...


"Мой сахар - твой сахар, мутсера..."
Где вас искать, когда раздастся рог,

Создатели чужих воспоминаний?

Речной песок и пыль больших дорог

Покрыли строки жизнеописаний.

Помнишь,

как наш пенистый кубок наполняли цветы

с облетающих яблонь?

Помнишь,

как мятежное небо превращала гроза

в скандинавскую гавань?

Как рвались облака

легким взмахом крыла нибелунгского шлема?

Hо последнего слова нас лишает судья,

и судья этот - Время.

Катись, моя кибитка, по лезвию ножа,

Холщовая накидка, песчаная скрижаль...

А ангелы смеются,

Разыгрывая в кости мой удел,

Там, где есть предел

Скорби.

Помнишь,

как на пляжном песке мы во время дождя

возвели нашу крепость?

Помнишь,

как на выпавшем снеге мы читали следы,

как потерянный эпос?

Как умели мы в шелесте мокрой травы

слышать роханский топот?

Приговор приведен, и в конце его -

смерть через жизненный опыт.

Мы столько раз бежали

в надежде встретить дом,

Слова моей скрижали

рассыпались песком.

Hо будет остановка,

И судьбы взвесит белый Гавриил,

Лишь хватило б сил

Выжить.

Помнишь,

как в пыли площадей подымали мы

наше вагантское знамя?

Помнишь,

как в сплетенье ветвей и под куполом звезд

мы смотрели на пламя?

Как по ветру летел пурпур наших плащей,

как сердце летело?

Уведи понятых, время судит не нас -

только бренное тело.

Катись, моя кибитка,

в пыли по ось колес,

Полынный вкус напитка,

тщета земных угроз.

Когда ж великий Логос

Молчанием накроет этот мир,

Что ты крикнешь мне

Взглядом?

Пока еще трубит призывный рог,

Пока что живы имена и лица,

Читайте в колеях больших дорог

Скрижалей наших пыльные страницы.