Шесть… Пять… Четыре…
Взрыв грянул прежде, чем рассчитывала Рэй. Сдавленный, испуганный крик застрял в горле, когда лифт ощутимо встряхнуло – все здание агонизирующее содрогнулось, словно земля под ним сдвинулась с оси.
Кабина стремительно проскользнула вниз около пяти футов в свободном падении, затем сработал страховочный механизм, резким рывком зафиксировав тросы - лифт встал неподвижно между этажами. По крыше тяжелым дождем оглушающее загремели камни и металлические осколки. Верх зримо прогнулся, а пол под ногами сотрясался от каждого гулкого, жесткого удара.
Свет моргнул и погас, но через мгновение с тихим электрическим гулом зажглась аварийная лампа, заполняя тесную кабину тусклым багровым мерцанием.
Вжавшись в стену, Рэй тихо, по-животному заскулила сквозь зубы. Метнувшись к панели, курьер ожесточенно нажимала кнопки, пытаясь отправить лифт вниз. Клаустрофобия накрыла с головой, вызывая приступ панического ужаса: хотелось остервенело колотить в стены кабины, пробивая выход из тесного темного пространства. Сыплющиеся сверху камни создавали ощущение погребения в могиле заживо – один раз курьер уже познала подобный опыт, но тогда она находилась в бессознательном состоянии. Вновь пережить повторные похороны – слишком маловероятная удача.
Кабину вновь качнуло, натужно заскрипели тросы. Сверху из шахты теперь сыпался лишь песок и мелкое крошево камешков начисто снесенного взрывом пентхауса «Лаки 38». Рэй перевела дыхание, пытаясь успокоиться – на некоторое время все стихло: слышался лишь шорох песка и протяжные трескучие стоны дающего усадку бетонного остова здания.
Лифт не двигался, намертво застряв между этажами.
Заколебалась в последний момент. Перестраховалась. Послала сигнал на корректировщик чуть раньше положенного - чтобы не пришлось взрывать пентхаус, когда двери лифта уже откроются на выходе в фойе, представив ее на обзор толпе секьюритронов. За опасливую предусмотрительность пришлось поплатиться – лифт остановился, поймав ее в ловушку: двери заклинило.
Курьер осторожно ощупала створки кабины, изо всех сил удерживаясь от истеричных попыток начать штурмовать двери плечом, пытаясь вырваться на волю. Где-то внизу завыла сирена, но через десяток секунд громко взвизгнула на высоких тонах и смолкла.
Вспышки алой лампы аварийного света лишь нагнетали тревогу своим ритмичным мерцанием. Рэй попыталась выровнять прерывистое, учащенное дыхание, вернуть способность к здравым рассуждениям. Дрожащими пальцами извлекла из-под штанины примотанную к ноге арматурину, кое-как расшатала просвет между створок лифта…
В рискованном плане множество мелочей изначально не подлежали проработке: никто не мог предположить, какие сюрпризы поджидают группу в цитадели Хауса. Курьер и четверо офицеров НКР до мелочей разобрали операцию вторжения в холл: на этом этапе лифту полагалось либо благополучно достигнуть фойе, либо рухнуть вниз, пролетев последние футы до страховочных пружин без особого риска для здоровья девушки. В ситуации, если кабина застрянет на верхних уровнях казино, курьеру предлагалось самой пробиваться сквозь кишащие секьюритронами коридоры – данный исход, по всей видимости, и предрекало сформировавшееся положение.
Первая часть операции прошла гладко: Рэй все же смогла настоять на личной встрече с Хаусом, сдав тому планы Последователей Апокалипсиса на установку прослушивающего жучка в сеть «Лаки 38». Хозяин казино казался совсем не удивленным: ученые и раньше предпринимали попытки вторгнуться в его сеть, но их эксперименты заканчивались неизменным крахом. Рэй продемонстрировала Хаусу черный коробок следящего устройства, некогда полученный от юной мисс Ортал. Хозяина «Лаки 38» лишь позабавили амбициозные притязания ученых: абсолютно уверенный в своей системе безопасности, Хаус вознамерился продемонстрировать возможности безупречной защиты, великодушно позволив активировать жучок. Два кротокрыса одним выстрелом: не только оправданный повод для визита в казино, но и выполненное поручение Последователей Апокалипсиса. Теперь Рэй могла с чистой совестью объявить Ортал, что жучок был установлен в сеть: то, что прибор задымился и с треском разлетелся на куски спустя десять секунд после подключения – лишь недостатки технической подготовки.
Хаус ничего не заподозрил – разве что истолковал появление курьера стремлением получить награду за верность, вкупе с потребностью девушки в очередной раз незаметно набить рюкзак спиртным и ядеркой из бара в холле. Вероятно, хозяин казино действительно в какой-то степени доверял курьеру, поскольку девушке без особых усилий удалось ненавязчиво уронить за книжную полку довольно громоздкий наводчик для артиллерии НКР. Столь же беспрепятственно Рэй покинула пентхаус - на этом, однако, светлая полоса удач резко обрывалась темнотой запертой кабины лифта.
Разомкнутые куском арматуры двери открылись на ширину ладони прямо в бетонную стену. Девушка выматерилась – до нижнего этажа оставалось всего каких-то шесть футов, внешние створки лифта виднелись на уровне ее коленей. Вполне достаточно места, чтобы проползти, но вот хватит ли сил, чтобы разжать и открыть двери?
Рэй просунула лом в щель раздвижных створок, металл со скрежетом поддался на пару дюймов, но пружины надежно удерживали половины сведенными. Курьер с натужным стоном нажала сильнее, напрягая руки до боли в мышцах.
Еще один взрыв потряс здание – лифт качнуло, кабина вновь скользнула вниз и застыла, сдвинувшись едва ли на полфута. Рэй пошатнулась, потеряв точку опоры и не устояв на ногах; арматурина с громким звяканием и закатилась в угол. От резкого рывка клацнули зубы, прокушенный язык быстро наполнил рот слабым кровяным привкусом.
Снова грохот и натужный скрип раздираемого металла: похоже, штурмовики НКР разнесли входную дверь и проникли в казино. Стрекот автоматных очередей полоснул разнотональным треском, фоном вторил сухой шелест электроразрядов импульсных гранат. А потом грянул ответный залп гранатометов секьюритронов: оглушающе мощный ракетный удар, после которого от входной двери наверняка осталась лишь груда искореженных обломков. Бронированные роботы выдвинулись на защиту оплота Хауса.
Рэй нервно поправила фильтры в ушах, и вновь всем своим весом навалилась на рычаг. Нельзя терять время: штурмовикам необходимо было попасть в лифтовую шахту и через нее проникнуть в пентхаус; курьер опасалась, что солдаты не станут ждать и подорвут заваленный обломками, заблокировавший путь лифт вместе с ней внутри.
Еще одно усилие – Рэй начинала подозревать, что переломится либо ржавая арматурина, либо ее кости, но створки останутся непоколебимыми, все в том же положении. Вероятно, двери кабины должны были разъезжаться лишь одновременно с внешними створками на этаже, но из-за перекоса застрявшего между этажами лифта механизм окончательно заклинило.
После очередного отчаянного рывка металл чуть подался: из расширившегося проема пахнуло гарью, и в кабину ворвалась струйка черной пыли. За приоткрытыми на полфута внешними створками лифта клубилась непроницаемая угольная темнота дымовой завесы, прорезаемая яркими вспышками автоматных очередей. Крошечные огоньки лизали края покосившегося дверного проема, ведущего на Стрип. Дым щипал ноздри, заставив Рэй надсадно закашляться и сморгнуть выступившие на глазах слезы.
Ракета секьюритрона разорвалась в опасной близости от лифта, сотрясая кабину; по руке девушки мелкой дробью прошелся залп отскочивших каменных осколков. Внезапно створки подались под нажимом - Рэй ощутила, как они сами расходятся без ее помощи.
- Выходи! – проорал человек в рейнджерском шлеме прямо ей в лицо. Курьер едва не вывалилась из кабины прямо на облаченного в силовую броню республиканца, разжавшего двери лишь при помощи рук.
Не медля ни секунды, Рэй поспешила в точности исполнить приказ: убраться отсюда подальше, из разверзнувшегося черного ада, где в любой момент ее могло разорвать случайным взрывом на куски. Это не ее битва, не ее война.
- Бегом, бегом, - подгонял ее другой республиканец, помогая выползти из кабины лифта, и увесистым толчком в спину направляя девушку к двери. Почти ослепнув от дыма и надрывно кашляя на бегу, курьер ринулась к тлеющему проему. Позади прострекотала очередь минигана, прошив воздух прямо над головой. Что-то кричали солдаты; голоса за спиной звучали неестественно, словно из набитой ватой бочки, заглушаемые шлемами рейнджерской брони.
На подкашивающихся ногах Рэй вывалилась из казино, наткнувшись на кордон военных НКР. Глаза слезились, горло пылало огнем. Подозревая, что сейчас выкашляет все легкие, курьер, согнувшись, отбежала от прохода и ошалело огляделась по сторонам – бой продолжался и здесь. Обычно под завязку набитый разношерстными игроками, навязчивыми шлюхами и подвыпившими республиканцами Стрип теперь опустел: грохот перестрелки заставил людей убраться подальше с улиц.
Несколько трупов солдат, воронки от взрывов на асфальте, искореженные обломки секьюритронов… дымовое марево плыло меж стен зданий, окутывая плотной пеленой мерцающие огни неона. Прямо посреди проспекта, скрываясь за бетонными массивами клумб, солдаты НКР брали в кольцо двух секьюритронов; роботы лишь чудом удерживали в единой цельной конструкции свои изрешеченные пулями корпуса.
Непривычно безлюдный бульвар, непривычное крошево осколков и металлических обломков на чистом асфальте, непривычный вид трупов именно здесь, посреди нарядной площади, залитой светом пестрых реклам. И едкая черная гарь в воздухе – вездесущая тонкая вуаль, окутавшая Стрип.
Вот оно: начало войны.
Не просто очередная стычка – на этот раз масштабное побоище, готовое накрыть всю пустошь Мохаве. Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере: грохот выстрелов оборвал нескончаемый праздник, а дым заставил смотреть на мир в ином спектре. На легкомысленный, красочный, жизнерадостный Стрип - оплот безопасности, отгороженный высокими стенами от диких земель пустоши - теперь пришла смерть. Ничего уже не останется прежним.
НКР наконец-то показала зубы, и этот хищный оскал не мог не испугать, не насторожить до испуганно поджатого хвоста, до уважительного признания чужой мощи. Великолепно вооруженная опытная армия – пожалуй, расклад сил в противостоянии с Хаусом выглядел практически равным.
Рэй никогда не была сильна в политике, не привыкла обсуждать приказы, но даже столь несведующему и лишенному излишнего любопытства человеку, как она, закралось в голову странное подозрение о чрезмерно легко подействовавшей провокации конфликта. Именно этот вопрос курьер и задала Коулу перед самым началом операции: зачем НКР нападать на Хауса перед решающим боем за дамбу, ослабляя силы защитников и временных союзников? Засланный в НКР фрументарий уклончиво пытался уйти от ответа, пока Рэй не пригрозила, отчасти блефуя, что в ином случае ей придется задавать тот же вопрос офицерам в посольстве республики.
«В руки Крокера попало оружие, способное свергнуть Хауса и захватить власть над его армией секьюритронов. Даже не оружие – ключ от всего Стрипа. Соблазн слишком велик: мы убедили их рискнуть. Ошибка НКР в том, что они смогут лишь вставить этот ключ в скважину, но не успеют провернуть…»
Только теперь Рэй начинала понимать, что именно имел в виду Коул. Только теперь обретали смысл и многочисленные обмолвки, допущенные офицерами НКР на закрытом штабном совещании, где в процессе разработки операции пришлось присутствовать курьеру.
«Этот тип поможет нам, наконец, выбросить Хауса на помойку истории, где ему уже двести лет самое место».
«Джек-пот, шах и мат в одном лице – даже ломать голову не нужно».
«Парень сделает все для республики. Кажется, он даже сделает мне минет, если я попрошу».
Этот странный робот не походил ни на одного секьюритрона из виденных курьером ранее: улыбающееся лицо на экране резко контрастировало с привычным типажом боевых машин Хауса, к тому же, в отличие от прочих защитников Стрипа, при штурме казино он не нападал на людей. Нестандартный секьюритрон ошивался за кордоном стрелков, держась вблизи от руководящего штурмом майора и, по всей видимости, играл далеко не последнюю роль в проводимой операции.
Кажется, именно этот робот стал активирующим фактором, подтолкнувшим к войне бывших союзников – что ж, внутренние распри только на руку легиону. Рэй не вдавалась в подробности, а республиканцы и не пытались ввести ее в курс дела, но при помощи этой необычной машины они, очевидно, намеревались взять под собственный всю контроль систему безопасности Стрипа.
- Не глазей, а то башку прострелят! Бегом отсюда!
Курьер стояла у стены, оперевшись руками на колени и хватая воздух ртом, но вдруг кто-то резко дернул ее за плечо и потащил за собой. От грубого толчка Рэй едва удержалась на ногах; подняла голову, почти невменяемым взглядом уставившись на бесцеремонного, настырного мужчину.
Алерио. Его она ожидала встретить в последнюю очередь: коллаборационист из прихвостней Вульпеса, вызвавший у девушки с первых минут знакомства смутное гадливое отвращение. Рэй нахмурилась, с недоверчивым удивлением глядя на настойчиво тянущего ее за собой мужчину: в глазах его читалась тревога и раздражение от вынужденного промедления.
Алерио лишь крепче ухватил ее за локоть и кивнул в сторону северных ворот, определенно начиная терять терпение; курьер прекратила сопротивление и шагнула за ним. Парень явно действовал в соответствии с указаниями Вульпеса, а в данный момент все желания Рэй сводились лишь к стремлению скорее вырваться из центра боевых действий - и неважно, кто поможет ей в этом: хоть говорящий яо-гай, хоть самолично посол Крокер.
- Держи, - приказал Алерио и, не снижая скорости бега, впихнул в руки девушки черный рейнджерский шлем. Рэй рефлекторно схватила предложенный увесистый подарок, не слишком понимая цель его вручения. Сопровождающий ее мужчина не снизошел до объяснений, поспешно увлекая ее в северную часть Стрипа, где перестрелки с секьюритронами велись еще активнее.
Гранатометный выстрел прогремел в опасной близости; Алерио резко отшатнулся, рывком увлекая девушку за собой. Бой шел за главные ворота Стрипа: на подступах вся улица была усеяна трупами: гражданские и военные вперемешку. Вслед за Алерио курьер пересекла проспект, пригибая голову и перепрыгивая через человеческие тела. Кровавые лужи стекали в водостоки, стоны и крики раненых звучали несмолкаемым фоном, едва на краткие секунды стихал грохот взрывов и выстрелов.
Побоище. Люди, спасающиеся из охваченного безумием города, бежали в панике к воротам. Натыкались на заслон боевых роботов, перекрывающих единственный выход из центра Вегаса. Погибали под шквальным огнем. Отряд республиканцев вел перестрелку с секьюритронами, но перевес присутствовал на стороне бронированных машин. Неорганизованная огневая поддержка одиночек из местных жителей едва ли могла в корне переломить ход локальной битвы.
- Сиди здесь, пока они не очистят ворота, - выкрикнул Алерио, кивая на солдат. Он затащил Рэй за угол пристройки «Гоморры», где уже заняли вооруженную позицию с полдюжины напуганных гражданских – некоторые тоже сжимали респираторы и герметичные шлемы.
- Что… - начала сбитая с толку курьер, но сподвижник фрументария не дал ей вымолвить и слова.
- Фокс ждет тебя на Гелиосе. Шлем нацепишь, когда пойдет хлор: здесь исправный респиратор. Все, отвали - мне еще не одну такую заторможенную дуру вытаскивать.
Диалог на этом завершился – доверенный Инкульты поспешно скрылся, не оставив девушке времени на прочие вопросы.
- Хлор? – едва слышно повторила курьер, недоуменно нахмурившись и с тревогой глядя вслед Алерио; мужчина короткими перебежками продвигался обратно к казино. Никто из присутствующих собратьев по укрытию не удостоил девушку ответом: люди отводили глаза, и Рэй явственно ощущала исходящий от этой группы почти панический стадный страх.
Перестрелка у входа на Стрип становилась все яростнее и ожесточеннее: в зонах влияния правящих семей запрещено любое оружие, но к атакующим секьюритронов солдатам постепенно присоединялось все больше вооруженных жителей - покинувшая посты охрана казино, сопровождающие браминьих баронов наемники, игроки, даже несколько проституток, успевших поснимать оружие с трупов. Из охранного кордона у выхода на Фрисайд осталось лишь два изрядно потрепанных секьюритрона. У обоих закончились ракеты, а раскаленные миниганы дымились, выплевывая последние остатки боезапаса. У одного робота оказалась разбита трансмиссия: он неуклюже лежал на боку, пытаясь попасть по нападающим с неудобного угла, ориентируясь лишь по тепловым сенсорам.
Несмотря на близость победы, Рэй не спешила вступать в бой, обеспокоенная заявлением Алерио - предпочла выжидать, как он приказал, пока секьюритроны не будут обезврежены чужими силами. Парень прав: ее задача – выжить, а не героически рисковать, к тому же Алерио руководствовался приказами Вульпеса, а не собственной инициативой, и уж точно не личной симпатией. Вульпес… Вульпеса надлежит слушаться, если есть желание остаться в живых.
В полной мере осознать целесообразность слов коллаборациониста девушке удалось, когда спустя пару минут где-то в районе «Лаки 38» в воздух взметнулось бледно-голубое облако. Туманная колышущаяся дымка быстро расползлась над улицами, накрывая город, затягивая в прозрачный саван, будто морозное марево колючего инея упало на улицы и дома – почти красиво, если бы не было так страшно от внезапного изменения, жуткую природу которого курьер уже осознала.
Выстрелы и взрывы поутихли, раздавались все реже и реже. Грохот гранатометных взрывов где-то в глубине Стрипа еще отражался гулким уханьем от стен построек, но постепенно и он уступил место тревожной, давящей тишине.
Короткий миг оцепенения, ошарашенной растерянности – город замер.
А потом с юга по земле заструилось клочковатое, непроглядно-плотное покрывало едкого газа. Зеленовато-желтые бесплотные щупальца медленно выползали, просачивались вперед, захватывая все большую территорию фут за футом. Мутный туман наползал неспешно, но неотвратимо, обтекая контуры домов призрачными дымчатыми потоками, заполняя каждую щель. Струйки колеблющегося над асфальтом газа подкрадывались все ближе, уже поглотив контуры дальних построек в непроницаемой гнойно-желтой завесе.
А впереди облака бежали люди.
Одиночки, потом небольшими группами, десятками… затем повалила испуганная толпа, сметая все на своем пути. Кашель, слезящиеся глаза, истошные, жалобные стоны. Массовый страх и животная паника, отбивающая способность разумно мыслить. Город бесновался, заходился в крике, охваченный слепым, неуправляемым безумием. Обитатели Стрипа, богатые туристы, узнаваемые по характерным костюмам члены управляющих семей; бегущие в толпе вместе с гражданскими солдаты НКР, дезертировавшие под влиянием захлестнувшей город волны едкого, неотвратимого просачивающегося повсюду дымчато-желтого ужаса.
Держащаяся на последних разболтанных гайках застава секьюритронов оказалась сметена, роботы уничтожены. Но Рэй видела, что спасение все так же далеко, как и прежде - шарахнувшаяся от облака монолитная толпа, просачивающаяся в давке сквозь узкие ворота, представляла едва ли не большую опасность, нежели пули секьюритронов и ядовитый газ. Кричали женщины, где-то в плотном столпотворении движущихся тел плакал ребенок – тонкий, высокий визг быстро оборвался, толпа неслась дальше неостановимым потоком. Резко прогрохотавший выстрел заставил человеческое стадо отклониться в сторону, но спустя мгновение слепая масса людей вновь продолжила движение, невзирая на раздавленные трупы под ногами и еще живых, погибающих в давке жертв.
Рэй сжалась в своем укрытии, натянув тесный шлем. Облако подползало все ближе, своим неукротимым приливом призывая бежать вместе с остальными, уносить ноги, поддавшись общей панике. Но инстинкт подсказывал, что смешаться с толпой означало верную смерть. Не обязательно будучи раздавленной под ногами взбесившихся людей: можно легко получить нож в спину, если кто-то позарится на ее респиратор.
Поток беженцев иссякал – многим удавалось выползти из мутного облака, но люди ступали пару шагов и падали на асфальт, кашляя и судорожно хватая ртом воздух. Потом они затихали, корчась от удушья в предсмертной агонии, а желто-зеленая дымка мягко окутывала их тела, забирая жизни фут за футом, покрывая под себя все больше и больше пространства. Неторопливо и неотвратимо, словно морской прилив, медленно наползала, пожирала город, погребала под собственным рыхлым невесомым телом.
Собственное дыхание сквозь респиратор громко, прерывисто отдавалось внутри шлема: судорожный вдох, едва слышный протяжный выдох. Даже сквозь фильтры курьер чувствовала запах газа, выворачивающий внутренности в спазмах тошноты. Все меньше людей выбегало из тумана; Стрип опустел – остались лишь еще слабо шевелящиеся и уже неподвижные окровавленные тела, жутким ковром устилающие всю площадь перед северными воротами.
Почти вся собранная Алерио группа уже покинула свое укрытие. Наконец, Рэй тоже решилась выбраться из-за пристройки «Гоморры». С винтовкой наперевес бросилась к воротам – никто не предпринимал попыток ее остановить. Раненые в давке, корчащиеся от отравления мужчины и женщины тянули к ней руки, не в силах подняться с земли, даже ощущая за своей спиной призрачные щупальца желтого газа. Некоторые плакали и умоляли, кто-то стонал, кто-то просто кричал в ужасе, отчаянно и безуспешно призывая на помощь. Десятки лиц, которые она предпочла бы забыть, не вспоминать никогда. Последние беглецы пытались доползти до ворот: шатающиеся, полуослепшие, со слезящимися глазами; отовсюду раздавались непрерывные приступы грудного кашля и удушливый хрип – глоток чистого, свежего воздух в Мохаве в считанные минуты стал ценнее, чем вода, чем деньги, чем чужая жизнь.
Почему он не сказал ей? Почему умолчал о готовящемся взрыве? Вместо этого послал Алерио, чтобы подстраховать, уберечь – где, кстати, сейчас это парень, остался ли жив? Отчасти Рэй понимала, по каким причинам Вульпес скрыл готовящуюся атаку на Стрип – подозревал, что она может испугаться, отказаться от задания, да и кто в здравом уме стал бы рисковать своей жизнью столь безрассудно: сначала взрыв казино, потом перестрелки на улицах, ядовитый газ… Ей хотелось посмотреть ему в глаза: почему он подвергал ее жизнь такой угрозе? Неужели все обещания о безопасности – ложь, очередное притворство, игра?
Хуже, чем Ниптон. Страшнее, чем Коттонвуд Коув. На войне все средства хороши – такую точку зрения она способна была принять, но ровно до тех пор, пока она сама едва не стала невольной жертвой. Злость, обида, гнев, и в то же время осознание, что Вульпес сделал все возможное: как для легиона, так и для нее.
Он ждал ее на Гелиосе. Скоро у нее появится шанс лично расставить все точки над i.
Стрип… Уничтожен. Мерцающий свет неона заволокло мутным дымом. Невнятная боль утраты зудела на грани сознания – не потерянный дом, но тоска по прекрасному, уникальному, ныне безвозвратно утраченному месту.
Слабость, жжение в горле… Рэй продолжала двигаться, не останавливаясь, огибая по широкой дуге мертвый город. Люди спешно покидали Фрисайд, невменяемой толпой метались по заполненным улицам, унося скудные пожитки, а вооруженные, замотанные в мокрое тряпье по самые уши мародеры уже бесстыдно сновали меж домов и, не таясь, обшаривали в спешке оставленные чужие жилища.
Ветер переменился, унося ядовитое облако на запад, к горам. Солнце стояло в зените – сияло все так же ярко и равнодушно, как и вчера, как и будет светить на следующий день: гибель сотен людей не меняла заведенный порядок мироздания. Капля в море, песчинка в пустыне, всего лишь рассчитанный стратегический ход в масштабной войне: один из первых и далеко не последний в разыгравшейся партии противостояния двух враждебных цивилизаций.
В глубине души Рэй чувствовала себя виновной во всех этих смертях, словно стала предтечей, детонатором, превратившим блещущий неоном Нью Вегас в отравленный бесплодный могильник. Однако это осознание лишь отметилось непреложным фактом, но не вызвало ни отвращения, ни желания разнести себе голову пулей в качестве возмездия за свершенное. Ни тени раскаяния: лишь краткие приступы адреналиновой дрожи и всепоглощающий страх - из-за отравления газом, из опасений получить пулю в спину, из-за шаткой неизвестности собственного будущего.
Возможно, еще не прошел шок, не иссякла радость выигрыша в стычке со смертью. Возможно, курьер перестала испытывать стыд или угрызения совести уже давно, много лет назад – стертая память стертых времен… Или же посланная Бенни пуля начисто выбила из ее головы всякое понятие о сочувствии и сострадании. Ощущение сопричастности к массовому убийству не вызывало у нее чувства вины – простая констатация свершившегося факта. Топор палача не терзается муками совести: всего лишь оружие, направляемое твердой рукой. Тревожило ее другое – отсутствие свободы и подчинение чужой воле, влившиеся в ее жизнь столь легко и незаметно: она не хотела убивать этих несчастных людей, они не были ее врагами.
Обещанная ей Цезарем власть над Вегасом предрекала возможность стать не просто инструментом, а получить иллюзию самостоятельного распоряжения своей судьбой. Но возможен ли задуманный диктатором план после взрыва на Стрипе хлорной бомбы? Действия курьера наверняка свяжут с этих событием: вопрос лишь насколько тесно?
Рэй растерянно пыталась сложить кусочки головоломки, предсказать расклад при введении новых факторов в общую картину, определить свою изменившуюся роль. Головная боль лишь усиливалась – сказывалось отравление газом и накопившаяся усталость. Возможно, когда легион займет Вегас, все ее опасения станут уже несущественны… Историю пишет победитель, и только время рассудит, станет ли она героем нового общества или врагом прежнего. Все проблемы следует решать по мере их поступления.

База НКР на солнечной станции казалась покинутой, сиротливо опустевшей. После инцидента на Стрипе половина гарнизона была переброшена на север; оставшаяся немногочисленная группа солдат вряд ли могла выдержать любую сколь бы то ни было серьезную атаку на Гелиос. Но, на счастье республиканцев, в данный момент никто не покушался на безопасность базы. Пока не покушался: о любой активности легиона разведка осмотрительно молчала, что могло означать как чудесное везение, так и предвестие масштабной атаки.
В полупустых казармах царило сонное, вялое оцепенение, недавно обжитые комнаты вновь выглядели пыльными и заброшенными. Непривычная тишина: только ровный механический гул доносился из цехов; собственные шаги звучали неестественно громко, гулко в пустых коридорах. Легкое оживление наблюдалось лишь в давно не чищенной столовой: солдаты неспешно пережевывали пищу, передвигались меж столов вяло, будто полудохлые осенние мухи. Все то же уныние: в воздухе будто разлилось тоскливое, тревожное ожидание худшего. Неутешительные вести со Стрипа, опустевший гарнизон, страх перед последующими диверсиями. Посты внутри базы были сняты - все часовые переброшены на внешние патрули; остальные беспробудно спали, выбившись из сил после многочасовых сверхнормированных дежурств.
Рэй привычным маршрутом поднялась в солнечную башню – никто и не подумал ее остановить или затребовать подтверждение на доступ к контрольному центру. Непривычная тишина на верхней площадке: ни сосредоточенного стрекотания жестких клавиш, ни неторопливого, задумчивого шуршания бумаг. То же серое, тоскливое уныние – шумного Фантастика нигде не видно, вещи Риваса исчезли без следа. Монотонный гул компьютеров добавлял привычный уют хорошо знакомой обстановке, но и здесь висела недобрая, мрачная атмосфера, словно предчувствие войны вместе с облаком хлора просочилось и сюда, на верхние этажи Гелиоса.
Рэй осмотрелась, нервно теребя прядь волос и чуть слышно отбивая мелкую дробь носком сапога. ЭД-Э, которого курьер забрала у Последователей после капитального ремонта, флегматично проплыл по периметру вдоль стен помещения, будто вознамерившись заново исследовать здесь каждый дюйм.
Инкульта сидел за столом и отсутствующим взглядом рассматривал отключившийся экран терминала перед собой, при появлении курьера лишь слегка повернул голову в сторону девушки, равнодушно отметив ее присутствие. Потухшие глаза вновь вернулись к созерцанию бутылочно-зеленого стекла монитора, не фокусируясь на нем, устремившись в оторванную от реальности пустоту.
Никакой реакции: необычное, почти пугающее молчание. Курьер замерла – он не рад ее видеть, не ожидал, что она выживет?
Рэй нерешительно приблизилась на шаг.
- Вульпес?
При ее появлении мужчина опустил руки на клавиатуру и несколькими нажатиями оживил погасший терминал, делая вид, что занят работой.
- Операция исполнена блестяще; рад, что ты вернулась, Рэйчел. Извини, сейчас я… Не время. Поговорим позже.
Смятение, легкая рассеянность в тоне, отсутствие привычной концентрации. От девушки не укрылось, что шпион все еще с головой погружен в собственную апатичную отрешенность, будто вовсе не пересекающуюся с реальной действительностью. Курьер приблизилась, осторожно отодвинула в сторону пачку подшитых листов и облокотилась на край стола. Наклонилась к фрументарию, заглянув ему в лицо.
Совершенно пустой взгляд: потерянный, отсутствующий. Проблема не в ней – дело в нем самом, что-то произошло за время ее отсутствия.
- Вульпес?
Его глаза мимолетно скользнули по лицу девушки, задержавшись лишь на мгновение, констатируя факт ее присутствия рядом. Затем фрументарий отвернулся.
- Пожалуйста, не сейчас, - глухо, едва слышно произнес он. На миг подняв на нее глаза, неожиданно вымученно добавил: – Прошу, Рэйчел...
Она в растерянности изучала его пристальным, внимательным взглядом, тревожно нахмурившись. Чуть помедлив, с удивлением отстранилась, отступила назад. Никогда его голос не звучал столь сломлено, умоляюще, почти жалко. Неужели сотворенное им массовое убийство на Стрипе столь угнетающе подействовало на главу фрументариев? Чувствовал ли он раскаяние, полновесную ответственность за сотни смертей? В Ниптоне Инкульта самолично руководил казнями и определенно не страдал подобной патетической хандрой… или же Рэй просто плохо знала его в те времена?
В его мимолетном взгляде читалась немая мольба – оставь, не трогай, не лезь в душу. Медленно отступив на шаг назад, курьер замерла, почти касаясь спинки его стула – все еще колебалась: послушаться ли фрументария или остаться рядом вопреки его просьбе.
Бликующее мерцание монитора тускло освещало комнату, скользя по стенам волнистой рябью теней. ЭД-Э тихо проплыл прямо над столом, сверкая начищенными иглами антенн – после ремонта у Последователей его двигатель работал без прежнего гула, почти беззвучно. Вульпес едва ли обратил внимание на робота, погруженный в апатичную отрешенность – словно что-то подтачивало изнутри, начиненная болью игла, целиком вошедшая в сердце. Воспаленная, кровоточащая рана вокруг треснувшего в груди стального стержня.
Лишь однажды курьер видела его в подобном состоянии – в тот раз Инкульта тоже попросил оставить его в одиночестве: наутро после смерти Дейла Ферокса.
Рэй стремительно обернулась, когда громко застрекотал блок самописца, выдавая ленту контрольной диаграммы - Инкульта вздрогнул и нервно дернулся, среагировав на резкий звук с заторможенной, запоздалой реакцией. Словно протектрон на расшатанных шарнирах – никаких эмоций, чистый механический рефлекс, несуразный и неуклюжий: что-то внутри было сломано, с ржавым скрипом вышло из строя.
Поколебавшись, девушка решительно устремилась вперед, невесомо опустила ладони на плечи мужчины, затем, сломив внутренний барьер, крепко сжала его в объятиях.
Губы мягко прикоснулись к затылку, чуть шевеля теплым дыханием коротко остриженные волосы. Хотелось забрать чужую боль, разделить на двоих. Вульпес едва заметно вздрогнул, но не воспротивился контакту – лишь спина его напряглась, затвердев жесткими, натянувшимися мышцами.
- В чем дело? Скажи мне, – едва слышно прошептала Рэй ему в затылок, чувствуя легкую щекотку на губах от покалывающего прикосновения его взъерошенных волос. Вульпес молчал, бездумно глядя поверх терминала, тускло мерцающего в ожидании ввода команды. Спустя десяток секунд экран монитора вспыхнул и постепенно потемнел при переходе блока в ждущий режим.
Фрументарий мельком покосился на компьютер; Рэй ощутила, как размеренно, медленно вздымается его грудная клетка на вздохе.
- Все рушится, - негромко вымолвил он.
Еще несколько мгновений в тесном, одностороннем объятии – немного глупо, неловко: все равно, что пытаться утешать недвижимое изваяние из монолитного гранита. Рэй чувствовала тепло его тела, запах его волос – так близко… и в то же время так далеко от нее.
Вульпес неуверенно, почти нерешительно скользнул рукой по ее запястью, очертил касанием самые кончики ее пальцев, медленно, отрешенно поглаживая девушку по руке. Мимолетная ласка – спонтанная, незамысловатая, легкая, словно прикосновение ветра. Потом он поднялся со стула, осторожно размыкая кольцо обхвативших его ладоней.
- Уже полчаса транслируется сообщение по зашифрованному резервному каналу, - с усилием вернув голосу твердость, произнес фрументарий, кивая на радиопередатчик на краю стола. – Новости неутешительные.
Шпион расправил плечи, бесцельно прошелся по комнате, чуть пошатываясь при ходьбе, словно чувствуя головокружение. С силой растер глаза, пытаясь стряхнуть оцепенелую апатию и прийти в себя. Рэй облокотилась на спинку опустевшего стула, в полуобороте головы внимательно наблюдая за мужчиной.
- НКР так быстро взяла ситуацию на Стрипе под контроль? – осведомилась курьер, недоверчиво изогнув бровь. Вульпес вздохнул, досадливо отмахнулся и покачал головой:
- В Вегасе пока все по плану. Проблемы в Форте - меня срочно вызывают в штаб. Цезарь… Цезарь в коме после операции.
Рэй молчала, не находя слов для ответа.
Любые утешения и соболезнования станут излишними. Это не трагедия одного-единственного человека: последствия состояния Цезаря коснутся всех. На мгновение она и сама в полной мере ощутила ту же серую, сковывающую безнадегу, предчувствие гнетущей неизвестности: страх перед будущим, чьи четкие контуры внезапно растворились в зыбкую, размытую дымку. Если Цезарь умрет – это конец легиона, что бы там ни говорил Инкульта о наследниках власти. Что может быть хуже, чем смерть предводителя перед решающей битвой, когда штурм уже начался, и поздно поворачивать обратно… Диктатор предусмотрел все, кроме скоротечной природы собственной болезни…
Смятение фрументария передалось и Рэй, без ощущения его уверенности и спокойствия многократно усилившись почти до животного, всеохватного ужаса. Курьер осторожно покосилась исподлобья на Инкульту – тот стоял спиной, не желая встречаться с девушкой взглядом.
- Не спрашивай, - упреждающе ответил он на невысказанную реплику. – Я и сам не знаю подробностей. Не знаю, что там произошло на самом деле, но ты можешь представлять последствия: по плану до штурма четыре дня.
Вульпес сжал пальцами кожу на переносице, обнажил оскаленные зубы, не то беззвучно матерясь на насмешки беспощадной судьбы, не то страдая от приступа нахлынувшей мигрени. Рэй знала, что фрументария волнуют не только политические осложнения – Вульпеса действительно заботило здоровье Цезаря: не как диктатора, а как небезразличного лично ему человека. Девушка имела лишь поверхностное представление о характере отношений правителя легиона и его доверенного шпиона, но в тех немногих случаях, когда Инкульта упоминал о Цезаре, он отзывался о диктаторе с неизменным уважением, нескрываемым восхищением и почти сыновней теплотой.
Еще одна потеря, сразу после смерти близкого друга… Рэй с тоской ощущала свое бессилие: даже ее поддержка воспринималась бы как признание душевной слабости легионера. Честно говоря, она с трудом смогла бы подобрать надлежащие слова утешения – не умела, не чувствовала себя способной на вдохновляющие речи, особенно сейчас, когда ощущала ту же неизбывную тревогу. Оставалось лишь вытеснять эмоции активными действиями, поскольку бессильно и беспомощно наблюдать за внутренней болью Инкульты казалось невыносимым.
- Когда выдвигаемся в Форт? – напрямую спросила курьер, выжидательно наблюдая за мужчиной. Тот обернулся, колеблясь в недолгих раздумьях.
- Часа мне хватит, чтобы завершить дела на станции… Ты останешься здесь до дальнейших указаний – я свяжусь с тобой по радио, как только смогу.
Инкульта прошагал к передатчику, прикоснулся к колесу настройки, намереваясь показать курьеру условные частоты, но девушка решительно накрыла его ладонь своей рукой.
- Не надо. Я иду с тобой.
Фрументарий неспешно разжал пальцы и взглянул на Рэй, тревожно сдвинув брови. В глазах девушки застыла упрямая непоколебимость.
- Сейчас тебе не место в Форте, - устало покачал головой Инкульта. – Ситуация непредсказуема. Если Цезарь… если он умрет, то нам не избежать хаоса; всякое может произойти. Здесь ты в безопасности.
- Нет, - непреклонно отрезала Рэй, резким движением откинув челку с лица. – Не только тебя ждут обязанности в Форте: я, знаешь ли, смею верить, что Цезарь упомянул меня в завещании… И я намереваюсь получить причитающуюся мне долю.
- Деньги не стоят того, Рэйчел, - надавил Инкульта, разубеждающе качая головой. – Я верну тебе обещанную награду, как только все закончится, но сейчас тебе лучше…
- Не в деньгах дело, - прервав его, скривилась курьер. – Цезарь обещал мне половину Вегаса. Власть, соправление наместника. У него широкие взгляды на объединение двух культур, и эта идея не лишена здравого смысла.
Инкульта скептически фыркнул – в некоторых вопросах эта девчонка оставалась простодушной и наивной, будто малый ребенок. Снова ее мечты о политическом лидерстве – а ведь диктатор пошел у нее на поводу, польстив ее самолюбию. Впрочем, наверняка это были лишь красивые, но безосновательные обещания…
- Ты хоть понимаешь, с чем тебе предстоит столкнуться? – произнес Инкульта, прищурившись и склонившись ближе к девушке. – Даже я не представляю, что нас там ждет! Я не могу гарантировать безопасность ни тебе… ни себе!
Далеко внизу загудели моторы лифта – кабина со скрипом поползла на подземный уровень: их приватный разговор в самом скором времени грозился быть нарушенным. Рэй тревожно покосилась в сторону лифта, но тут же вновь порывисто обернулась к мужчине, не прекращая доказывать с прежним пылом:
- Ты знаешь, что я стремилась именно к этому – к переменам в легионе, я хотела посодействовать формированию иного общества, и в этом мы с Цезарем оказались солидарны. Я нашла пространство для претворения этого желания, а он разглядел во мне потенциал – если бы он не... не заболел, то мы воплотили бы эту идею, у нас была общая цель. Ты видишь, мне выпал такой шанс… я должна хотя бы попытаться, Вульпес!
- Хотя бы попытаться… - отсутствующе повторил он. – Или умереть, пытаясь. Ты не представляешь, во что ввязываешь. Будь ты мужчиной, Рэйчел, этот вопрос даже не возникал бы…
- Ого, вот тут ты наконец-то заметил мой пол! – вскричала курьер с едкой горечью; затем резко отвернулась, уже успев пожалеть о сказанном. Вульпес сдержанно поджал губы в ответ на прорвавшийся всплеск эмоций.
- Я никогда не имел иллюзий по поводу твоей половой принадлежности, - ровно отозвался он. – Как и остальные в легионе. И, поверь, этот нюанс не пройдет незамеченным, особенно теперь, когда временно выбыл из игры Цезарь. Женщинам не отводится главенствующая роль в нашем обществе, твои амбиции многие сочтут не только нелепыми, но и оскорбительными.
- Вульпес, я…
Створки лифта со скрипом расползлись в стороны; в командный центр ввалился пошатывающийся Фантастик, сжимая в одной руке шнур, завершающийся громыхающей по полу разбитой скороваркой. Другая рука крепко сжимала бутылку виски с плещущимися на дне незначительными остатками алкоголя.
- Рэйчел вернулась, сегодня оп… определенно удачччный день, - провозгласил главный инженер Гелиоса, с трудом фокусируя невменяемый плавающий взгляд на курьере. – Виски хочешь?
Девушка медленно покачала головой. Инкульта с нескрываемым отвращением воззрился на пьяного профлигата, но Фантастик едва ли заметил проступившую в холодном взгляде неприязнь. Мужчина нетвердой походкой преодолел расстояние до своего матраса и неуклюже уселся, опираясь спиной на стену.
- Ну, как жизнь, Рэйчел? – осведомился Фантастик, прихлебывая мутный алкоголь из горлышка бутылки. Девушка передернула плечами:
- Все так же паршиво. Что нового на базе?
- Знаешь, все хуже и хуже… Какая-то заварушка случилась на Стрипе, туда всех нормальных ребят перекинули, даже Игнасио ушел, но он еще давно, дней десять назад… почти сразу после того, как вы вдвоем куда-то смылись. Вещи собрал – говорит, на Фрисайде он нужнее. А остальные – с ними ни в покер, ни в караваны… жмутся. Девчонки тоже…
Рэй едва ли интересовали бессвязные жалобы Фантастика, но сведения о Ривасе ее насторожили: курьер обернулась к Инкульте, тревожно заметив:
- Фаркас просила разузнать, что с Ривасом - по ее словам он надолго задержался, так и не дошел до Фрисайда. Вроде как неделю провел на аванпосте к югу от Вегаса, а потом исчез… Я слабо поняла: какая-то запутанная история. Фаркас волнуется за него, хотя вероятно этот убл…Кхм, Ривас просто сбежал, особенно после того, как услышал о взрыве на Стрипе.
После пережитого Рэй отнюдь не удивилась бы таком поведению Риваса: ее краткий визит на базу Последователей вызывал отчаянное стремление не задерживаться там ни на одну лишнюю минуту. Старый мормонский форт превратился в гигантский госпиталь, где люди умирали десятками ежедневно. Жуткое место с мрачной, гнетущей атмосферой: если на Стрипе царила беспощадная неподвижная смерть, то здесь – лишь обреченная безысходность, стоны раненых и глухое отчаяние немногочисленных врачей. Сюда, в лагерь Последователей Апокалипсиса, люди приползали умирать, а волонтеры не способны были оказать помощь - могли лишь продлить агонию, изначально прекрасно понимая все безнадежность положения и не имея никакой надежды.
Не хватало медикаментов, не хватало докторов, не хватало времени на сон, а пострадавшие от газа, раненные в перестрелках со взбесившимися роботами или мародерами все продолжали прибывать. Лагерь оказался не способным вместить огромное количество нуждающихся в помощи людей, весь внутренний двор заполняли длинные ряды наспех пристроенных больных – Рэй видела, как между подстилок из грязного, небрежно брошенного тряпья сновали медики, укладывая умирающих людей, многим из которых уже требовалась не медицинская помощь, а милосердная эвтаназия. Непрерывный кашель, мольбы и стоны, плач и тихий скулеж от боли и безнадеги… курьер забрала своего робота и поспешила убраться из этого кошмара. Техник что-то пыталась сообщить об обнаруженных в памяти ЭД-Э аудиофайлах, но ни у Последовательницы не оказалось времени на детальные объяснения, ни у курьера не возникло желания слушать об этих записях. Рэй спешно покинула мормонский форт – подальше от загрязненной атмосферы, подальше от вездесущей смерти, удушающей вонью хлора растекшейся в воздухе над Нью Вегасом.
Сейчас она вспомнила о Ривасе и о недвусмысленном обещания фрументария покончить с Последователем Апокалипсиса при первой же удобной возможности. Рэй подозрительно покосилась на легионера – тот равнодушно, немигающе встретил ее взгляд.
- Ведь тут не обошлось без тебя? – вскинув бровь, едва слышно поинтересовалась курьер. Инкульта с хрустом расправил плечи и медленно потянулся, явно не спеша удовлетворять любопытство девушки.
Фантастик что-то бормотал под нос: то ли рассуждал вслух о бытие, то ли пытался напевать популярную песенку. Рэй ждала ответа, напряженно всматриваясь в лицо фрументария, пытаясь найти любой намек или подсказку – Инкульта уже понял, что так просто сдаваться она не собирается.
- Не моими руками, но по моему приказу, - наконец, лениво промурлыкал он, со скучающим видом стирая пальцем пыль с края стола. – Он передал некие сведения Шиллеру… не знаю, что именно – этого я предотвратить не сумел, зато смог полномерно вознаградить Риваса по его заслугам.
Курьер неопределенно фыркнула и покачала головой: фрументарий становился предсказуемым, или же она с некоторых пор научилась распознавать его действия и мотивы.
- Вот так просто убил? – уточнила она, памятуя о тщательно подавляемой, но от того не менее яростной ненависти Инкульты к Последователю. Маловероятно, что Ривас отделался выстрелом в затылок – легионер просто обязан был преподать жертве урок, позволить осознать неизбежность наказания.
- Рабство. Аризонские рудники или раскопки в Денвере, - тихо и коротко отрезал Вульпес, с недовольством и подозрительностью поглядывая на Фантастика – тот сосредоточенно рассматривал свои ботинки, все больше заваливаясь вперед и проваливаясь в пьяную дрему.
- Сначала хотел сделать личным рабом: он стал бы первым в этом почетном списке, - Вульпес грустно усмехнулся и пожал плечами. – Но, как это ни прискорбно, мне просто негде его содержать, разве что посадить на цепь в лагерной палатке в Форте, но на передовой не принято держать мужчин-рабов. Поэтому – пусть занимается мародерством в Денвере, раз он такой внимательный и глазастый.
Рэй почти осуждающе покачала головой: отнюдь не из-за жалости к Ривасу, но недовольная методами Инкульты. Курьер никогда не понимала, как можно испытывать удовольствие от страданий врага: в ее представлении у любого решительного противостояния подразумевался лишь один исход – смерть одного из оппонентов. Месть удовлетворена, реванша не предвидится – душа спокойна. Курьера не волновала участь Бенни и уготованные для него Цезарем пытки; девушке достаточно было знать, что ее враг мертв, а способы умерщвления и прочие подробности представлялись не столь существенными. Вульпес определенно придерживался иного мировоззрения, предпочитая позволить противнику прочувствовать всю тяжесть заслуженного наказания – эти игры в кошки-мышки Рэй наблюдала еще в Ниптоне. Нельзя сказать, что подобная изощренная мстительность вызывала у нее отвращение – курьер просто считала данные меры излишними. Хороший враг – мертвый враг: ни больше, ни меньше.
- Что вы там шепчетесь? – невнятно пробормотал Фантастик, не поднимая головы. – Выпей со мной виски, Фокс – мы ведь с тобой так, считай, ни разу и не пили, а сколько уже торчим тут вместе. Ну…?
Инкульта промолчал, не удостоив профлигата вниманием. Сосредоточенно оглядев лабораторию, фрументарий после недолгих размышлений обернулся к столу и отключил радиоприемник. Затем прошел к своему спальному месту, вытащил рюкзак и занялся сортировкой нагромождений документов, аккуратно разложенных по одному ему ведомому принципу.
- Жаль оставлять все это незавершенным… - пробормотал Инкульта, перебирая стопки бумаг на столе и упаковывая часть в походную сумку.
- Я иду с тобой, - безапелляционно заявила курьер, осознав, что фрументарий не намерен более задерживаться на станции. На секунду Вульпес замер: пачка листов нерешительно застыла в воздухе, готовая отправиться либо в рюкзак, либо в ящик стола, либо прямиком в урну. Рэй скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя абсолютную решимость. Шпион негромко вымолвил:
- Не уверен, что это хорошая идея.
Курьер подхватила сумку и винтовку и встала рядом с Инкультой, недвусмысленно давая понять, что так просто фрументарий от нее не отделается. Легионер игнорировал ее вызывающую позу, сконцентрировавшись на сортировке документов. Рэй начала нетерпеливо постукивать носком сапога.
С тихим вздохом подняв взгляд на девушку, фрументарий произнес:
- Хорошо, составишь мне компанию. Заодно расскажешь подробности событий на Стрипе.
Рэй облегченно вздохнула и пронзительно присвистнула, подзывая ЭД-Э.