Вождь племени черноногов сыто рыгнул и с довольным видом провел ладонью по туго набитому животу. После плотного обеда его всегда клонило в послеполуденный сон: именно с этой целью он расположился в тени разлапистого мескитового куста; молодая жена послушно вычесывала его лохматые космы от блох, а вождь тихо млел, погружаясь в блаженную дрему.
Расторопный юный воин подскочил к размякшему мужчине и, бесцеремонно подтолкнув голой ногой лежащего вождя, нетерпеливо осведомился:
- Что с теми три делать теперь? Не нужны черноногам люди из-за песков!
Вождь племени лениво приоткрыл правый глаз и покосился на чумазого загорелого юношу:
- Выгнать их за ворота - три чужих навсегда уходить! Я спать теперь буду. Уходи тоже!
Потрясая копьем, молодой воин направился к редкому частоколу, где за оградой топталась троица странно одетых путников. Незнакомые люди, чужие враждебные духи, лишние проблемы: таких лучше отогнать подальше от племенной общины...

двадцать пять лет спустя

«...и только классовое разделение способно активизировать и направить развитие цивилизации ускоренными темпами. Создание элитарной касты предоставляет группе мыслителей, не обремененных повседневным обеспечением удовлетворения примарных потребностей, пространство для беспрепятственного планирования и воплощения идей, способствующих динамичному культурному, экономическому и общесоциальному прогрессу».
Он поставил твердую точку, аккуратно отложил карандаш и медленно откинулся на спинку металлического стула. Еще раз беглым взглядом пробежался по только что написанному; некоторое время размышлял, не зачеркнуть ли пару перегружающих текст терминов, но в итоге решил пожертвовать лаконичностью слога во имя передачи стержневого смысла идеи.
В его распоряжении имелся компьютерный терминал, но он предпочел бумагу и карандаш. Внушительная стопка мелко исписанных желтых листов. Бумага надежнее держит мысль, пусть и неохотно терпит исправления. Он не доверял технике, не желал использовать машину в качестве посредника: собственно, никогда не чувствовал себя способным разобраться в устройстве довоенных терминалов. Точность и безвариативность решений, приземленная загнанность в рамки формул: этот код следует использовать с абсолютной непогрешимостью взаимосоотношения частей, эту схему нужно спаять в строго заданной последовательности, и никакие изменения не породят аналогичный результат. То ли дело язык: гибкий организм, подразумевающий множественные отступления от норм и правил, безграничный простор для полета мысли. Пусть эклектика не всегда идет грамматике на пользу, но какие шедевры лексического орнамента способен порой породить примитивный разум дикаря!
Иногда он ненавидел этих ничтожных, опустившихся варваров, неспособных правильно употреблять простейшие слова, коверкающих до неузнаваемости классический английский, но еще чаще его поражали и восхищали создаваемые в лингвистической изоляции конструкции и словоформы, многие из которых в своей простоте и однозначности могли быть удостоены внесения в узуальный словарный лексикон.
Пожалуй, он просто привык. Начинал видеть прекрасное в том, что по молодости лет казалось ему отвратительным, неправильным, подлежащим лишь непримиримому искоренению. Многогранность человеческой психологии, которую так просто привести к единому знаменателю - но в подобном случае она утратит свою гибкость, ту самую искру творчества. Возможно, он просто смирился со своим местом в жизни: ему сорок девять, а в этом возрасте просто смешно все еще оставаться наивным мечтателем, желающим изменить мир. Его удел — эскапизм. Сей философский труд - «баловство на ночных дежурствах», лежащий перед ним на столе, являлся лишь очередным подтверждением, что поздно посвящать себя решительным, радикальным свершениям. Он староват для революций... впрочем, всегда придерживался мнения, что основа любых перемен должна происходить из человеческого разума, из глубинного насаждения идей. Вооруженные перевороты ничего не дадут, кроме кровопролития. Впрочем... Да, ему сорок девять. Это почти пятьдесят, всего год остался... Полвека жизни, подумать только, и ведь возраст уже начинал сказываться: он чувствовал это с каждым прожитым днем. Силы уже не те, и усиливающиеся головные боли порой мешают мыслить здраво. Проклятая мигрень.
Усанаги высказала пугающее предположение, что это может быть опухоль — неутешительный прогноз. Он боялся. Отказывался верить. Девочка, возможно, талантливый и многообещающий хирург, но ей еще учиться и учиться. Нет, он не желал принимать всерьез ее диагноз. Ему еще столько предстояло сделать здесь, в Мохаве, столько незавершенных дел - рано, слишком рано его хоронить!
Джули говорит, что все его боли происходят от излишней загруженности: требуется стальной хребет, чтобы в сжатые сроки обеспечить надежную основу для дальнейшего функционирования нового формирования - поста Последователей Апокалипсиса на новых территориях. Люди, оборудование, помещения, поставки питания, деловые связи и торговля, логистика, источники ресурсов, танцы на цыпочках вокруг локальных политических неурядиц. Он устал. Действительно устал, как никогда раньше.
Фрисайд выглядит еще той дырой: помощи от местных ждать не приходится, в НКР заняты переговорами по поводу энергии дамбы с таинственным типом, владеющим клочком не тронутых войной земель, именуемых «Стрипом». Ему приходится со всем справляться самому. Глава технического отделения Хилдерн, его основной помощник, теперь лишь вставляет палки в колеса — неприкрыто лижет жопу этой солдатне, лишь бы его ввели в курс происходящего, допустили ко всем находкам, в которых эти идиоты не могут самостоятельно разобраться. Хилдерну плевать на неизбежные бюрократические проволочки и деловые осложнения, которые может повлечь чрезмерно тесный контакт двух организаций: Хилдерн стремится к знанию. И к деньгам, которые обещает его активная помощь НКР. Кажется, этот не в меру активный парень порой даже забывает, на чьей он стороне: Последователей Апокалипсиса или огромного тупого дойного брамина, Новой Калифорнийской Республики.
Джули — умница. На ней держится добрая половина всей организации. Девочке можно доверять, даже невзирая на то, что она... девочка. Женский ум не приспособлен к управлению, но Джули Фаркас — редкое исключение из общего правила. Когда-нибудь она, вероятно, сможет занять его место здесь, в мохавском отделении Последователей Апокалипсиса, у Джули есть деловая хватка и неукротимый, способный свернуть горы больной фанатизм, которого изначально лишен был он сам.

На лестнице послышались шаги. Эхо в старом мормонском форте гулкое, словно в пустой консервной банке. Необжитые грязные помещения, где лишь недавно смогли кое-как отладить электропроводку: все в пыли, но зато здесь прохладно, что является исключительной роскошью под неустанно палящим мохавским пеклом. Да, и еще внушительная стена, отделяющая форт от внешнего мира - несомненный плюс новой базы. Немалое опасение вызывали шумные дикарские племена, которые в последние недели начали стекаться на Стрип... этот Хаус что-то замышлял, что-то масштабное. Жаль, что у Последователей Апокалипсиса отсутствует собственная разведслужба: их предводитель дорого бы отдал, чтобы узнать, что именно происходит там, за бетонными стенами среди развалин казино, где по ночам горят яркие прожектора, а бронированные роботы не впускают никого, кроме послов НКР и грязных, оборванных дикарей отсталых локальных племен.
Шаги стали громче, скрипучая деревянная дверь толщиной в три пальца медленно и тяжело открылась. Деликатный стук раздался уже после того, как белобрысая голова сунулась в полумрак небольшого помещения.
- Не спится?
Молодой мужчина протиснулся в комнату, расположенную на вершине охранной башни форта. Лидер Последователей вздохнул, запрокинув голову и устало растирая виски кончиками пальцев. Даже не взглянул на визитера, но того подобная неприветливость нисколько не смутила. Подойдя к столу, он бесцеремонно подцепил недописанный лист и вскользь пробежал глазами по тексту, подслеповато щурясь из-под очков. Многозначительно хмыкнул и вернул бумагу на место. Пожилой мужчина обернулся к нему, уклончиво кивнув на свою рукопись:
- Что думаешь?
- Думаю, что вам следуют больше спать по ночам, - протянул молодой человек, взъерошив пятерней растрепанные светлые волосы.
- Это совет личного терапевта или неблагодарного читателя? - жестко осведомился лидер Последователей, оценивающе прищурившись. Парень опустился на край стола, сверху вниз глядя на своего начальника.
- И то, и другое. Мы уже обсуждали с вами, Эдвард, всю эту теорию. Она увлекательна, не лишена здорового прагматизма, но... утопия! Красивая утопия.
Молодой Последователь развел руками и аккуратно поправил стопку листов на столе рядом, словно подчеркивая свое уважение к многостраничной рукописи. Седой мужчина скрестил руки на груди и все еще пристально, скептически смотрел на парня. Тот продолжал:
- Вы прекрасно осведомлены, что лет тридцать назад одна чрезвычайно могущественная и богатая ресурсами организация пыталась воплотить в жизнь подобные проекты, но ее встретил провал.
- Ты слишком обобщаешь, парень, - отмахнулся лидер Последователей.
- Но фактически в обоих случаях подразумевается тоталитаризм, насильственное привитие единого мышления из-под палки, - возразил блондин, стянул с носа очки и тщательно протер стекла краем халата.
- Необходимое привитие! - акцентированно возразил его начальник и нахмурился. - Ты ведь не можешь отрицать, что текущее положение является тупиковой ветвью развития: всего лишь объедки старого мира, которые жадно обгладывает НКР, хотя на них давно уже не осталось ни унции мяса.
- По вашему мнению, Эдвард, столь радикальные меры являются достойными буквального воплощения? Пример Анклава показал, что на людей не так-то просто нацепить ярмо: они имеют свойство отчаянно сопротивляться, - с насмешливой улыбкой известил юноша. Седой мужчина вновь растер виски:
- Я не приверженец диктатуры: здесь важна идея. Всеобщая вера в иное, лучшее будущее, готовность отдать свою жизнь во благо общей цели, ради единого государства. Да, это чистой воды утопия, Аркейд, но, по крайней мере...
- По крайней мере, она является альтернативой республиканской системе, - подсказал молодой врач, пристально глядя на своего наставника. - Которая, по своей сути, представляет лишь воплощенную насмешку над истинными понятиями республики и демократии.
Настала очередь старшего мужчины внимательным, изучающим взглядом впиться в лицо молодого человека перед ним:
- Ничего подобного я не подразумевал в своем трактате, - ровным тоном произнес он, не спуская глаз с парня.
- Разумеется, иначе мы оба загремели бы в свежеотреставрированную исправительную колонию под Приммом, - мрачно усмехнулся блондин. Эдвард вынужденно кивнул и нервно дернул уголком губ, отказавшись от идеи сымитировать подобие улыбки.
- Вы одаренный лидер, шеф... простите за каламбур, но я буду выражаться прямо. Люди любят вас: за ваш талант руководства, за харизму, за понимание. На текущем посту вы способны сотворить многое — неужели все это вы смогли бы променять на попытки возрождения некой утопической системы, чьи истоки почили в истории две тысячи лет назад? Не хочу нанести удар по вашему самолюбию, но мне сложно представить вас в роли предводителя оравы мужиков в красных юбках, способных как один броситься на меч ради величия их непомерно разросшегося племени. Вы нужны нам здесь, Эдвард, и ваша реальная помощь этим недалеким местным общинам принесет куда больший практический результат...
- Не нужно читать мне морали, мальчик, - холодно оборвал его лидер Последователей. - У каждого есть небольшое хобби, и только не нужно мне говорить, что я слишком далеко захожу в углублении своего.
- Не буду, не буду, - послушно вскинул руки в защитном жесте парень. - Иначе ведь окажусь отлучен от последующих листов рукописи, а я весьма ценю оказанное мне доверие в роли критика. Этот труд имеет несомненную ценность, но в данный момент я посоветовал бы вам отправиться спать: не как неблагодарный почитатель творчества, а именно как личный терапевт. Второй час пополуночи, Эдвард: имейте уважение к своему организму!
- Тебя бы из врачей, да в дипломаты, - пробурчал седой мужчина, неодобрительно глядя на молодого Последователя, но в глубине души польщенный его искренней заботой.
- Ваша мигрень не оставляет мне выбора: optimum medicamentum quies est.*
- Aliis inserviendo consumor** - елейно улыбнулся пожилой мужчина, поднимаясь со стула.
- Идите спать, дорогой Цезарь: нам вдвоем еще завтра накладные на медикаменты разбирать, - ворчливо пробормотал себе под нос парень, гася ночную лампу на столе.

________
* - Лучшее лекарство – покой.
** - Служа другим, расточаю себя.

Ночь выдалась спокойная и ясная, звезды сверкающей металлической стружкой рассыпались в смоляно-черной дегти неба. Блестящая, словно сточенный с края денарий, половинчатая луна освещала бугристую ленту девяносто пятого шоссе. Тихий гул двигателя робота за левым плечом. Скрип раскрошенного асфальта под сапогами. Сухой ветер в лицо – покалывающий кожу частичками песка, по-зимнему прохладный. Выбивался из обыденной, привычной картины лишь негромкий шорох чужих шагов рядом, но Рэй, пожалуй, впервые за все время своих продолжительных путешествий чувствовала искреннее удовольствие от наличия компании.
Доверие к спутнику: наедине оно проявляется по-другому. Невозможно в той же мере полагаться на человека в окружении людской массы, где принадлежность к группировкам или же отсутствие связей с ними всегда играет определенную роль, но здесь, в дикой безлюдной пустыне, где двум людям противостоит сама природа, границы общественных условностей теряют смысл. Остаются лишь примитивные инстинкты: готов ли ты доверить партнеру прикрывать твою спину, позволишь ли себе сомкнуть глаз у ночного костра, пока он стережет твой сон? Сможешь ли убить ради него? Пожертвовать собой?
Долгое время Рэй полагала, что никто, кроме робота не заслуживает подобной слепой веры – ЭД-Э всего лишь машина, запрограммированная на обеспечение ее безопасности. Мотивы людей имеют куда более сложный, нелинейный характер, но сейчас, шагая плечом к плечу с Инкультой, Рэй чувствовала, что может положиться на фрументария с той же уверенностью, как и на беззаветно преданного робота. Возможно, это лишь очередная глупая, беспочвенная иллюзия, которые в последнее время все чаще уносили девушку от реальности, но сейчас ей не хотелось об этом задумываться: ей просто было хорошо рядом с ним. Сам факт ощущения его присутствия вызывал эмоциональный подъем: душевную легкость, уверенность, спокойствие. Некая грань между свободой и невидимыми оковами, которые она приняла добровольно: прирастая к этому мужчине, желая находиться ближе к нему. Сознательная самоотдача, привязанность в полном смысле: прежнее одиночество и все перспективы мира, полного не пройденных дорог, уже не выглядели столь привлекательными и манящими. Смена приоритетов прошла незаметно для курьера; сейчас ей казалось, что иная жизнь уже никогда не обретет для нее прежний смысл.
Почти два месяца назад она шла в Коттонвуд Коув той же дорогой, полная надежд, ярости, жажды мести - без цели, без корней, без стабильных предпочтений и привязанностей. Без прошлого и без будущего: пламя, сгорающее без остатка, вспыхивающее ярким мимолетным жаром, дотла, сжигая лишь самое себя, но не испепеляющее, равно как и не греющее.
Многое изменилось с тех дней. Отчасти сожаление и разочарование, отчасти умиротворение и несомненное удовольствие от определенных аспектов, привнесенных в ее повседневную действительность. Один из таких аспектов - пожалуй, один из наиболее важных - шагал сейчас рядом с ней, взметая сапогами дорожную пыль. И невзирая на обилие насущных проблем, глубоко в душе курьер ощущала нечто похожее на тихое счастье.
В пути девушка и фрументарий будто нарочно держались на некотором расстоянии, словно предоставляя друг другу возможность осмыслить и проанализировать свою дальнейшую стратегию. Инкульта шел чуть позади курьера, изредка односложными замечаниями корректируя направление, если девушка отклонялась с верного маршрута. Выкрутив звук приемника пип-боя на минимум, Рэй слушала радиоэфир, надеясь среди обилия приевшихся мелодий выхватить обрывки последних новостей с Фрисайда.
Вульпес был мрачен, все еще терзаемый беспокойными мыслями. Рэй не тревожила его – ей самой многое надлежало обдумать, выработать тактику поведения. Инкульта прав: невозможно предсказать поворот грядущих событий. Вероятнее всего, легион абсолютно не готов к неожиданной потере лидера, и в образовавшейся неразберихе при смене режима Рэй намеревалась найти выгоду и для себя. Звездный час, уникальный шанс при текущем стечении обстоятельств: возможно, созидающий будущее не только ее одной, но и всех женщин легиона. Смутные времена - благодатная почва для революционных идей. Новые люди, новый подход: перераздел всей структуры власти неизменно повлечет за собой потребность в новых решениях – а курьеру достаточно лишь начать, хотя бы заложить основу.
Если она желала самоутвердиться, занять весомое положение в этом пренебрежительно относящемся к женщинам обществе, ей надлежало проявить себя соответственно: не отсиживаться в тылах в трудный момент, а попытаться продемонстрировать свои возможности, принять участие в становлении нового порядка. Если она запоздало объявится в уже захваченном Ланием Вегасе и предъявит некие безосновательные права на соуправление, над ней лишь посмеются. Репутацию следует зарабатывать поступками, иначе вся ее претенциозность и амбиции окажутся безосновательными. Девушка не исключала вариант, что ее затея полностью провалится – и тогда, как и предрекает Вульпес, ей придется бороться не за власть, а за жизнь. Но лучше один раз попробовать, чем до конца своих дней жалеть об упущенной возможности.
Почти шесть миль пути они провели в тишине. Курьер отключила тихо мурлычущее радио, так и не почерпнув никакой новой информации.
Вульпес завел разговор далеко не сразу; практически не перебивая, внимательно выслушал рассказ Рэй о штурме «Лаки 38» и бегстве девушки со Стрипа, лишь затем заговорил, высказав свои соображения касательно сложившейся ситуации.
- Как мы и рассчитывали, республиканцы не смогли взять контроль над секьюритронами, хотя мы не исключали среди прочих вариантов и подобного развития событий. Ты видела: у них в руках оказался этот странный робот, которого они зовут «Йес-мэн»; предполагалось, что он сможет подключиться к сети Хауса и выполнять его функции с учетом интересов НКР, после того как с хозяином Стрипа будет покончено. Не знаю, что именно там произошло – отчеты сумбурные, после взрыва в Вегасе царит полный хаос – но профлигатам так и не удалось уничтожить Хауса и подключит робота к сети. Подозреваю, что в пентхаусе находилась лишь проекция, фикция, а на деле этот коварный тип может спокойно скрываться где-нибудь в бункере в паре миль от Стрипа и лишь посмеиваться над предпринятой атакой. Хауса не так-то просто свергнуть, по слухам он владел Вегасом еще до ядерной войны… Да и в штабе НКР сидят не сплошные идиоты, чтобы не понимать, на какой шаг они решились - Коулу стоило больших трудов убедить республиканцев выступить против Хауса.
- Надеюсь, они все же прикончат его в итоге – мне не хотелось бы занимать верхнюю строчку в топе списка личных врагов мистера «Никого Нет Дома», - заметила курьер, откашлявшись в кулак. – Теперь у него, кстати, и дома нет – что тоже, в том числе, является моей виной… И я чувствую, что сам он определенно еще напомнит о себе.
- Хаус временно вне игры. Стрип в блокаде, - успокоил ее Вульпес. Довольно слабый утешительный аргумент: Рэй трезво оценивала свои шансы.
- Район все еще во власти секьюритронов? – поинтересовалась она, поднимая воротник куртки и зябко поеживаясь от усиливающегося ветра. Фрументарий ответил после короткой паузы, в голосе звучали незнакомые, несвойственные ему нотки сожаления:
- Там хлор. Для очистки зоны потребуется время: много зараженных трупов, которые некому убрать с улиц…
Рэй покосилась на Инкульту – неужели раскаяние? Муки совести, слабый отголосок которых в глубине души испытывала и она сама? Впрочем, следующая фраза прояснила причину его печали:
- Цезарь хотел сделать Нью Вегас новой столицей, но теперь потребуется вдвое больше усилий для воплощения его проекта. Если бы республиканцы успешно провели контратаку, то грязная работа выпала бы на их долю, но сейчас все эти разлагающиеся тела… источник заразы. Мертвая зона. Они боятся соваться туда, и не без оснований.
- Подозреваю, что генеральная уборка в любом случае останется за нкровцами – в особенности после победы легиона, - хмуро бросила Рэй, с неудовольствием вспоминая искалеченный Стрип в те жуткие минуты, когда она видела его в последний раз. Вульпес передернул плечами:
- Слухи приходят самые противоречивые: говорят, люди из Белой Перчатки все же смогли договориться с Хаусом, и теперь помогают с устранением загрязнений. Верится с трудом – эти чистоплюи палец о палец не ударят в вопросах добровольных начинаний, на редкость консервативная организация. По некоторым данным, часть людей спаслась в двадцать первом убежище, но обитатели почти сразу после начала атаки заблокировали дверь. У входа гора трупов: люди в последней надежде стучались, прорывались внутрь, но убежище все еще закрыто, - Вульпес вздохнул. – Их ждет неприятный сюрприз, когда они попытаются выбраться из своей норы на свежий воздух… Насчет семей в казино – как я говорил, доклады приходят крайне обрывочные и неопределенные. Впрочем, это все не имеет значения: своей цели мы достигли, первая победа одержана.
Рэй смахнула с лица отросшую челку, разглядывая крошево мозаично потрескавшегося асфальта под ногами. Дорога кончалась - они сворачивали с шоссе; Вульпес вел ее дальше по петляющей меж холмов протоптанной тропе.
- Вот как… - протянула курьер, пытаясь собрать воедино факты и охватить картину в целом. - Так почему легион не переходит в наступление? Прошло уже два дня… Это… из-за болезни Цезаря?
Инкульта качнул головой и терпеливо пояснил:
- Пока нет радикальных отступлений от плана: мы рассчитывали, что любой исход конфликта на Стрипе повлечет за собой передислокацию сил НКР. Даже если бы этот их робот взял секьюритронов под контроль, то нас подстраховывала бомба Омерты. Республиканцы пытались получить солидное подспорье из армии тяжелых машин в борьбе против легиона – увы, теперь им приходится расхлебывать последствия собственной алчности. Под влиянием обстоятельств подразделения со Стрипа переведут в Маккарран: потеряв Вегас, они сконцентрируют свои силы там. А потом – удар орбитального лазера, выжигающий весь лагерь небесным огнем…
Рэй ошарашено замолкла, затем с тихим свистом выдохнула, осознав масштабность затеянной кампании: неожиданная стратегия, поскольку при первой битве за дамбу легион использовал не военную тактику, а тупую ударную силу пехоты. Но вторая попытка захватить территории за дамбой строилась от и до на диверсионных операциях, начиная с зачистки Серчлайта и заканчивая обезлюдевшим Стрипом. И курьер прекрасно осознавала, что глава фрументариев играл едва ли не ключевую роль в данной постановке театра боевых действий.
- Хмм, это может сработать! – воскликнула Рэй, глядя на Вульпеса с застывшим в глазах искренним восхищением. Инкульта мрачно покосился на девушку и флегматично заметил, явно не разделял ее энтузиазма.
- Разумеется… за небольшим исключением: работа на Гелиосе не закончена.
- Но Архимед II функционирует! Тот пробный запуск: ты сам показывал мне его работоспособность при входе в тестовый режим!
Инкульта вздохнул и, досадливо потерев бровь, вынужденно вымолвил:
- Да. Теоретически функционирует. Калибровка не завершена. Я так и не смог отладить систему наведения, а записи того старика из Братства Стали… я не сумел разобраться во всех формулах, слишком сложный материал: несколько раз перепроверял, но на практике цифры в расчетах не сходятся. Мне просто нужно было еще немного времени, больше книг…
Осознав, что сейчас он фактически пытается оправдываться перед курьером, фрументарий плотно сомкнул губы и отвернулся. С полминуты молчал, нахмурившись и не решаясь открывать истинное положение вещей. Размеренно шагал, отвлеченно всматривался куда-то вдаль, за скрытые во мраке холмы.
Затем неохотно признался:
- В итоге, Рэйчел, мы имеем погрешность почти в полмили.
Его губы вновь сошлись в узкую линию. Он старался не смотреть в сторону курьера – девушка видела, с каким мучительным усилием ему дается озвучивание собственной несостоятельности.
- Это оптимальный результат, которого я достиг на данном этапе. К сожалению. Ты можешь представить эффект – либо лазер выжжет лагерные палатки с профлигатами, либо спалит забор и половину кактусов за оградой Маккаррана… Непредсказуемый исход. Иное решение я пока найти не смог.
- Вульпес… - только и смогла растерянно вымолвить курьер. Фрументария бесполезно убеждать, что «все будет хорошо», а проделанная им работа сама по себе заслуживает восхищения. Ему бесполезно доказывать, что при любом раскладе атака на основной лагерь НКР будет иметь результат, даже в случае фатального промаха. Логика и расчет: никаких призрачных надежд и самоуспокоительных иллюзий. Он знал, что не имеет права на ошибку, а за неудачу, как и бывший легат, о котором рассказывали полушепотом, он вполне может поплатиться жизнью.
Рэй не находила слов. Хотелось коснуться его руки, ободряюще положить ладонь на плечо, но любая попытка утешить легионера станет открытым намеком на его душевную слабость, на потребность в поддержке. Этим вечером она не сдержалась: Вульпес не протестовал, но определенно дал понять неуместность подобных порывов.
- Забудь, - отозвался фрументарий, безошибочно определив причины неуверенных колебаний девушки. - В данный момент есть куда более приоритетные проблемы, чем погрешность при расчетах координат. И они тревожат меня гораздо сильнее.
- В чьих руках теперь окажется власть? – спросила Рэй, боясь высказывать собственные предположения об исходе болезни диктатора. Вульпес мрачно покосился на девушку – взгляд долгий, тяжелый; курьер уже пожалела, что не свернула с навязчивой темы и лишь сильнее разбередила кровавую рану.
- Власть… - хмыкнул Инкульта. – Это многогранное понятие. В тылу заправляет сенат, но на деле эти стариканы и чихнуть не смели без ведома Цезаря, они лишь осуществляли исполнительные функции в системе, полностью полагаясь на решения диктатора. Сомневаюсь, что самостоятельность пойдет на пользу им самим и всему государству, но на данном этапе иного пути нет. Военные полномочия возьмет на себя легат, он продолжит завоевание запада, но Лания не интересует ничто, кроме сражений. Экономика в тылах зачахнет, больше всего я боюсь этого раскола между армией и гражданскими…
- Ты полагаешь, Ланий настолько безнадежен? – усомнилась Рэй. Не мог ведь Цезарь назначить наместником в Вегасе совершенно неспособного к правлению и политике человека.
- Тебе не хватило краткой встречи с ним на арене, чтобы получить впечатление? – грустно усмехнулся шпион. – Тупая мощь, никакой гибкости мысли - дубина войны… Впрочем, в вопросах тактики легат скорее одарен, чем предсказуем: некое звериное чутье, безошибочная интуиция в стычках с противником… но этого недостаточно, чтобы встать во главе государства. Лидер должен уметь не только воевать, но и править в условиях мира – это стратегия совсем иного рода, недоступная нынешнему легату.
Рэй почти осязала волны неприкрытой презрительной ненависти в словах Инкульты при упоминании Лания. Вероятно, неприязнь зародилась еще до смерти Ферокса: в его тоне подспудно проступала застарелая, выношенная вражда между легатом и главой фрументариев. И курьер не удивлялась причинам конфликта: сложно было найти двух более несхожих людей в легионе.
- Ты говорил, что у Цезаря есть наследник, - заметила Рэй, памятуя о разговоре, когда Инкульта с пеной у рта доказывал, что смерть Цезаря отнюдь не является предвестником распада империи.
- У Цезаря три старших дочери и сын-подросток: к нему и должна перейти власть. Солдаты пойдут за мальчишкой - в нем течет кровь потомка Марса. Надеюсь, что легион сплотится вокруг этого символа, не произойдет раскола между гражданской структурой и армией… Но понадобится еще немало времени, пока Октавиан окажется способен принимать самостоятельные, взвешенные решения. Если только до конца жизни он не окажется марионеткой в руках сената… Цезарь назначил Луция регентом как раз на этот случай – ему и будет принадлежать истинная власть в легионе. Страховочный вариант: тоже не идеальный, но, по крайней мере, удерживающий Лания в узде.
Рэй криво усмехнулась, с интересом воззрившись на Вульпеса.
- Знакомая тематика – у меня дежа вю? Я ведь уже высказывала свое мнение о наилучшем правителе для легиона… но ты уже слышал и отверг его, и вот мы снова вернулись в ту же точку.
Инкульта промолчал, лишь тяжелым вздохом возвестив о том, что намек девушки неуместен, как и при их первом разговоре, закончившемся переходом к рукоприкладству. Полсотни шагов они прошли в тишине, пока курьер, наконец, не выдержала:
- И все же, Вульпес… ты видишь иной выход, кроме как взять ситуацию под свой контроль? Захват запада осуществлялся благодаря твоей стратегии, ты давно держишь в руках все нити – осталось лишь потянуть…
- Рэйчел, - не то простонал, не то прорычал фрументарий. – Мы договаривались не возвращаться к этой теме.
- Но ситуация изменилась!
- Прошу, оставь, - твердо отрезал он, и курьер поняла, что больше не выудит из него ни единого слова. Девушка покорно замолчала, обиженно отвернувшись и ожесточенно пиная попадающиеся под ноги камешки.
Долгое время разговор не клеился, не возникало желания снова возвращаться к беседе, которая так или иначе соскользнула бы вновь к волнующему обоих обсуждению ближайшего будущего. Все мысли кружились вокруг размытых перспектив, и курьер предпочла перемолоть их в пределах собственной головы, не раздражая лишний раз фрументария. Усталость и обилие неприятных известий сделали их обоих слишком нервными.
Луна достигла зенита. Необычайно яркая, заливающая обманчиво-размытым светом извилистые холмы - словно призрачное отражение ночного солнца, вернувшегося на пустошь в иной ипостаси. Бледный свет выбелил каменные хребты скал, превращая темные оттенки полуночи в тусклое серебро; тем контрастнее смотрелись на лунно-сером полотне долины черные шрамы оврагов, заполненные до краев густой тенью.
Ветер гуляет в холмах, шелестит песком – наутро придорожные насыпи будут устланы волнистым, узорчатым кружевом. Разогнавшись и набрав силу над ровной линией шоссе, ветер тихонько свистит, холодит лицо резкими порывами. Рэй давно натянула шарф по самые глаза, щуря покрасневшие веки; жаль, нельзя надеть очки, укрывшись от режущих мелких песчинок - даже в такую светлую ночь сквозь темные стекла невозможно разглядеть, куда шагаешь.
Вскоре путники приблизились к заброшенной ферме. Угловатые, ребристые силуэты давно покинутых строений прочерчивались угольно-черными контурами на склоне залитой лунным светом лощины. Покосившийся частокол еще удерживал неровный строй вокруг остова рухнувшей лачуги, на поле за разрушенным домом угадывались бугристые ряды грядок с засохшими ростками. Тощие стебли чахлой кукурузы призрачными тенями покачивались, беспокойно шелестели на ветру. В самом центре безлюдной фермы тускло поблескивал металл водяной цистерны, вряд ли содержащей ныне хоть каплю воды.
Испытывая некоторые сомнения в верности выбранного маршрута, Рэй оживила пип-бой и сверилась с картой. Давно закравшиеся опасения подтвердились - они отклонились от дороги почти на две мили, из-за срезанного по холмам угла сбившись с пути и пропустив нужный поворот. Переправа Коттонвуд Коув осталась позади, чуть дальше к северо-востоку.
- Нам нужно вот к этим холмам, - пояснила девушка, показывая Инкульте карту. – Слишком далеко взяли на юг.
Фрументарий даже не взглянул на пип-бой, продолжая свой путь вдоль кривой ограды из проржавевшей колючей проволоки.
- Мы идем правильно, - с высокомерной уверенностью отозвался он, не замедляя шаг. Рэй пришлось догонять его, прорываясь сквозь шелестящие, безнадежно засохшие насаждения на грядках.
- И куда же мы, позволь спросить, направляемся? Или это и есть исполнение обещания показать Флагстафф? – скептически фыркнула курьер, погасив экран пип-боя. Легионер не среагировал на сарказм.
- Не Флагстафф. Прогулка предстоит гораздо короче, - равнодушно отозвался он. – До рассвета все равно не успеем переправиться через реку, поэтому имеет смысл сделать крюк, раз уж у нас есть целые сутки в запасе. Хочу сводить тебя к одному из постов легиона – нечто вроде убежища для тех, кому нужна помощь. В основном используется фрументариями и окрестными патрулями: я доверяю людям, которые обычно несут там дежурства.
- Весьма польщена оказанной честью, - с нотками сарказма фыркнула Рэй, подозрительно глядя на Вульпеса. – Но почему бы просто не отметить это место на моей карте?
– Если не будешь задавать лишних вопросов, то, вероятно, мы не привлечем внимание вон тех ребят у костра, - раздраженно отозвался Инкульта. - Это явно не патруль легиона.
Вслед за фрументарием девушка поднялась на гребень холма, увязая в сыпучем песке насыпи. Вульпес указал вдаль: теперь Рэй тоже заметила слабые отблески пламени, танцующие на откосных краях оврага. Меньше четверти мили.
- Территория Гадюк, - пояснил фрументарий, спускаясь в низину и намереваясь обойти далеко стороной опасную компанию. – Легион не брался за них всерьез – банды пока совершают больше набегов на земли республиканцев, нежели причиняют ощутимый вред нашим людям.
Вульпес оступился, когда песчаный пласт съехал у него из-под сапога; покачнулся, неуклюже приземлившись на руки. Быстро поднялся, отряхнул ладони и рывком подтянул брюки; на обрывистом склоне Рэй едва не свалилась вслед за ним, тихо выматерившись себе под нос.
Фрументарий пристально всматривался в темноту в направлении скрытого в холмах костра, опасливо ожидая, не привлек ли шум его падения нежелательного внимания. Затем, презрительно изогнув губы, негромко вымолвил:
- Невменяемые психи: все они. Ширяются змеиным ядом, поклоняются змеям… У них там нечто вроде культа.
- Гадюки? Ну, они наверняка примут меня за свою, раз уж в легионе я теперь тоже «Гадюка», - невесело усмехнулась курьер. – Надо будет сообщить им об этом, прежде чем они начнут стрелять.
Инкульта мрачно покосился на девушку, не оценив юмора.
– Становясь часть легиона, многие из нас отказывают от прошлого, от прежней жизни, в том числе от данного при рождении имени, - равнодушно отозвался Вульпес. – Некоторые добровольно, другие по принуждению: клички приклеиваются цепко. Тебе стоит смириться, что «Випера» станет твоим новым именем… Поверь, для женщины это далеко не худший вариант, в частности учитывая больную фантазию некоторых рабовладельцев и их скудные познания в латыни...
– Мое имя мне нравится куда больше, - категорично отозвалась Рэй – скорее из духа противоречия, нежели всерьез настроенная на протесты. Вульпес, не оборачиваясь, негромко вымолвил:
- Мне тоже…
Курьер откинула челку с лица и с интересом воззрилась на мужчину: имел ли он в виду ее имя или… свое? Неожиданное осознание заставило Рэй, не раздумывая, выпалить следующий вопрос, прозвучавший как уверенное утверждение:
- Ты… Твое имя ведь на самом деле не Вульпес Инкульта…
Фрументарий красноречиво промолчал, внимательно глядя под ноги при очередном спуске с крутого холма. Песчаные струйки шуршали под ногами, комья земли отслаивались и скользили вниз по склону, погребая под локальными лавинами редкие чахлые травинки.
- Я просто… Не было повода задуматься об этом раньше, - пожала плечами курьер. - Ты мало рассказываешь о себе.
- Ты тоже, - парировал мужчина, не оборачиваясь к спутнице. Рэй пробормотала с некоторой обидой в тоне:
- И ты прекрасно знаешь причину в виде четырех шрамов на моей голове: два входных и пара заплаток за ухом. Я бы наверняка засыпала тебя красочными историями, если бы только помнила хоть одну из них!
- Ну, кое-что ты мне можешь поведать, - вкрадчиво протянул фрументарий. – К примеру, противоречия, по которым вы не сошлись во взглядах с НКР. А именно: Примм. Почему?
Рэй с неудовольствием осознала, что сама себя загнала в ловушку. В который раз приходилось убеждаться, что излишнее любопытство наказуемо – или же она вновь не заметила продуманно расставленных шпионом капканов? Он ловко перевел разговор с неприятной для него темы на не менее неприятные для девушки воспоминание.
- Я…
Ей не хотелось об этом говорить. Даже мысленно вновь переживать боль, унижение, страх. Заново воскрешать в памяти жуткие минуты, когда все, чего она желала, была лишь быстрая смерть. Кошмары теперь реже донимали ее; время милосердно стирает яркость былых впечатлений – прошлое отныне само стало лишь тревожным призрачным сном. Остался лишь горький привкус крови: своей и чужой, да стирающиеся из воспоминаний размытые лица пары солдат НКР, избежавших наказания. Месть настигнет их при удобном случае, но Рэй отныне не терзала неприкаянная, неутолимая жажда возмездия: легион при атаке дамбы выполнит за нее эту работу, как когда-то Инкульта поспособствовал мучительной смерти ее обидчиков. Дым горящего Ниптона до сих пор ассоциировался не с удушающим смрадом, а со сладким чувством удовлетворенного, справедливого воздаяния.
Пожалуй, Вульпес заслужил это знание. Далеко не все детали, но хотя бы представление о случившемся.
- Ложись!
Пуля просвистела над плечом Рэй. Фрументарий проскользил на боку последние футы по осыпающемуся обрыву, утягивая за собой девушку. Мягкая почва осыпалась под тяжестью тел. Еще один выстрел, взрывающий землю фонтаном песка прямо перед лицом курьера. Рэй выматерилась сквозь зубы, спешно спускаясь ползком вслед за Инкультой; камень на пути скольжения больно оцарапал бедро. Не поднимаясь на ноги и увязая в песке, девушка вслед за легионером проворно отползла под прикрытие густой тени холма.
Робот попытался устремиться в атаку, но Рэй не собиралась покидать временное прибежище и спешно отозвала ЭД-Э обратно.
- Юго-восток, - прорычал Вульпес, отплевываясь от песка и высвобождая ЗИГ-Зауер из кобуры.
- Слева на скале у самой вершины, - подтвердила курьер, неотрывно всматриваясь в том же направлении и резко передергивая затвор винтовки.
- Уходим, - отрывисто бросил Инкульта.
Бегом они миновали овраг, согнув спины и рефлекторно втянув шею в плечи; еще сотню футов преодолели под прикрытием гребня холма, торопливо покидая место обстрела. Затем фрументарий знаком приказал остановиться и, распластавшись на земле, подполз к вершине насыпи, осторожно высунулся над краем. Через секунду Рэй оказалась рядом, в прицел винтовки оглядывая окрестности. Вульпес коснулся ее плеча, указывая направление:
- Четверо заходят слева, - негромко произнес он, - один все еще на той скале.
- Похоже, огнестрел только у двоих, но… связываться все равно нет желания, - заметила курьер, отстраняясь от оптического прицела и еще раз внимательно осмотрев долину поверх ствола оружия.
Фрументарий согласно кивнул – наиболее разумным решением представлялось избежать стычки, не будучи уверенными, с каким количеством противников им предстоит иметь дело: их мог всего лишь отпугнуть отряд дозорных, или же это целая банда вышла на ночную охоту. Четверо мужчин, рыскающих по соседнему холму, могли составлять лишь арьергард - точное количество нападающих выяснится уже в процессе схватки и может стать неприятным сюрпризом. Отблески костра за дальней грядой служили лишь дополнительным подтверждением численного превосходства противника.
- Настроены на преследование, - хмуро констатировал Вульпес, с неудовольствием наблюдая за черными силуэтами, проворно оцепляющими полукругом песчаный склон, откуда парой минут раньше успели убраться курьер и фрументарий. – Проклятая луна как прожектор…
- Позади каньон – отойдем через ущелье, - предложила Рэй. - Если не отстанут - займем позицию в горловине: оттуда должен быть хороший обзор.
Инкульта чуть заметно кивнул и осторожно отполз вниз следом за девушкой. Встреча с бандой вызывала не страх, а скорее досаду на вынужденную задержку в дороге, негодование из-за безалаберности локальных патрулей легиона, не способных вытеснить местные группировки дальше на север, на территории профлигатов. Всего лишь шайка вооруженных обломками арматуры наркоманов: дикари, падальщики, пустынные крысы. Цезарь обычно брезговал ассимиляцией подобных сборищ: при отборе рекрутов адекватных кандидатов набиралось не более десятка, включая детей – как правило, игра не стоила свеч даже не из-за извращенного мировоззрения, а по состоянию здоровья претендентов. Те немногие, кому наркота еще не разъела остатки мозгов, подвергались радикальному перевоспитанию, остальных ждал более короткий путь – трупы скидывали в оставшийся от имущества банды костер. Подобные племена Инкульта по укоренившейся привычке не воспринимал всерьез – необычно, неприемлемо, почти оскорбительно было подвергнуться нападению этих ничтожных, не стоящих плевка существ, к тому же на границе контролируемых легионом территорий.
Участок до входа в ущелье пролегал по освещенному луной склону – открытая, хорошо просматриваемая местность. Инкульта с мрачным неудовольствием предвкушал спринтерский забег под пулями, сопровождаемый улюлюканием преследователей. Как только удастся добраться до аванпоста легиона, следует немедленно выслать сюда отряд – одного контуберния с лихвой хватит, чтобы раскатать этих дикарей по всем окрестным холмам…
- Стой! – встревоженно прошипела курьер, заставив легионера замереть и среагировать без каких-либо уточнений и дополнительных вопросов: упасть и всем телом вжаться в холодный песок. За долю секунды Инкульта понял, что гораздо худшие его опасения стремительно воплощаются в реальность – в тот же миг автоматная очередь прошила землю в паре футов от мужчины.
Фрументарий выматерился и ползком ринулся к ближайшей насыпи – жалкое укрытие на практически ровном склоне. Где-то за спиной Инкульты курьер дважды выстрелила в темноту, прикрывая его отступление. Бандиты успели зайти с фланга, заблокировав наиболее безопасный путь к отходу – целенаправленная засада или дикари все же что-то смыслили в тактике?
- Чтоб их гули драли, да сколько их тут? – раздосадованно пробормотал сквозь зубы Вульпес, проворно переместившись вслед за девушкой под прикрытие пологого склона холма. Курьер разрядила обойму до последнего патрона и обернулась к роботу, переводя ЭД-Э в режим атаки; робоглаз будто сорвался с цепи и целенаправленно устремился в сторону нападающих. Последователи Апокалипсиса, занимаясь капитальным ремонтом ЭД-Э, обещали усовершенствовать его лазер – курьеру не терпелось проверить на практике новые способности робота, но для демонстрации усиления огневой мощи она предпочла бы менее опасного противника.
Рэй перезарядила оружие и прильнула к прицелу, ожидая появления остальных бандитов. Вульпес взял на себя автоматчика, терпеливо дожидаясь, пока робоглаз выдворит врага из укрытия.
- Паршивое положение, - хмуро констатировала курьер, крайне недовольная занятой позицией практически на открытом пространстве. Если хоть один стрелок умудрится зайти в неприкрытый тыл, то участь незадачливых путников окажется предрешена.
- Ты обещала рассказать про Примм, - заметил Вульпес обыденным тоном, будто они вновь коротали за ленивой беседой один из безмятежных вечеров на Гелиосе. Рэй ощутила признательность за его показное спокойствие – фрументарий знал, как вселить в девушку уверенность.
- Примм… - повторила курьер. – Там нечего рассказывать. Я перебила поселение мирных жителей: не горжусь этим, но и не жалею о содеянном. Было за что...
- Хмм, - протянул Инкульта, явно ожидая продолжения. Рэй тяжело вздохнула; ее голос прозвучал ровно и нейтрально - неожиданно для нее самой:
- Старуха-кухарка добавляла в еду каплю яда радскорпиона: "для пикантности"… Я несколько усовершенствовала ее рецепт, увеличив дозировку. Пули и нож довершили начатое.
Хриплый вопль боли возвестил, что ЭД-Э обнаружил свою жертву; автоматная очередь впустую ушла в небо, а в голосе бандита прорезался страх. Его соратники поспешили откликнуться на призыв о помощи: ответный возглас донесся с соседнего холма, в нецензурной форме вопрошая некоего Билли, что происходит. Курьер незамедлительно развернула винтовку к источнику звука.
- Меня интересуют причины, - мягко протянул Инкульта. – Что сделали тебе эти люди?
Рэй тихо усмехнулась:
- Ничего. В том-то и дело, что ровным счетом ни-че-го.
Темный силуэт промелькнул у самого края холма и вновь скрылся из виду: преследуемый роботом налетчик пытался бежать. Затяжной стрекот автомата. Яркие вспышки лазера. Звяканье металла: пули со свистом рикошетили от брони ЭД-Э. Рэй медленно перемещала ствол винтовки вслед за мечущейся целью, выжидая удобный момент для выстрела. Вульпес нервно шарил по карманам, проверяя боезапас. Сердце бьется учащенно, кровь стремительно несется по венам, разгоняя волну адреналина; напряжение боя резко контрастирует с неторопливой беседой, но именно сейчас звучащие признания наиболее искренние. Каждый сосредоточился на защите тела, неосознанно ослабляя неприступные покровы вокруг потайных уголков души.
- В самом деле «ничего»? – с тенью сарказма переспросил Вульпес и подвинулся на два фута ближе, почти касаясь плеча девушки и едва не сбив прицел ее винтовки. Три торопливых выстрела ЗИГ-Зауера прекратили метания запаниковавшего бандита, затем Вульпес вновь отстранился.
Рэй шумно, прерывисто вздохнула, не отрывая взгляда от вершины насыпи, за которой предположительно скрывались остальные нападающие. Хотелось в грубой форме оборвать фрументария, чтобы прекратил отвлекать разговорами, но заданные им правила игры на честность могли быть использованы и в обратном порядке. Тайна в обмен на тайну. Находясь в шаге от вероятной смерти, лгать кажется кощунством – возможно, один из них не переживет эту перестрелку. Не лишенное патетики чувство… но Рэй не хотелось, чтобы последние сказанные или услышанные перед смертью слова оказались обманом. Не обязательно обнажать душу: предоставление неполной информации – иной, более прагматичный подход, этот урок курьер прекрасно усвоила.
- Тебе, наверное, как никому другому будет проще понять... Кажется, ты тоже прошел через нечто подобное – почему ты устроил казнь тогда, в Ниптоне? – задала встречный вопрос Рэй, мельком почесав нос и вновь припав к прикладу винтовки. Инкульта хмыкнул и всерьез задумался; девушка получила ответ далеко не сразу.
- Ниптон… Омерзительное место. Город шлюх: все продается, все покупается. Верность, достоинство, сама человечность – нужно лишь назвать цену… Двое обходят с фланга, следи, - прервался фрументарий, указывая курьеру на черные тени, скользящие у самого гребня холма. Затем тихо кашлянул и продолжил:
– С профлигатами я имел дело и раньше, но местные жители снизили мою планку представлений о моральном разложении еще ниже. Нам требовалось сделать из поселка на территории НКР показательный пример возможностей легиона, преподать профлигатам урок: выбор стоял между Новаком и Ниптоном. Я изначально склонялся к Новаку, но… некоторые его жители проявили сознательность и пошли на сотрудничество. Как только я прибыл в Ниптон, все мои колебания и сомнения стерлись: это место должно было быть уничтожено, чтобы не осталось даже следов.
Дождавшись, пока бандит выберется из-за прикрытия песчаного откоса, Рэй надавила на спусковой крючок. Почти без промедлений повторный выстрел в ту же цель; мужчина зашатался, неуклюже взмахнул руками и медленно осел на землю. Ответный залп из-за холма заставил девушку и фрументария рефлекторно отодвинуться назад и вжать головы в плечи.
- Я организовал своеобразную лотерею – об этом ты знаешь. Мне было интересно, есть ли предел, есть ли внутренняя граница морали, через которую они не смогут переступить… Что ж, - Инкульта грустно усмехнулся, всматриваясь в темноту, - я получил свой урок, они – свой, последний. Когда они умирали… я чувствовал, что без этих людей мир станет лучше.
Некоторое время курьер молчала.
Прогрохотал ЗИГ-Зауер Вульпеса. Промах. ЭД-Э устремился к появившейся на его радаре цели, спровоцировав серию выстрелов со стороны укрывшихся за холмом налетчиков. Рэй почудилось, что вдали промелькнуло еще несколько теней – а вот и гребаное подкрепление. Пытаются взять в кольцо.
- Отходим назад, когда они переключатся на робота, - мрачно постановила курьер. Инкульта согласно кивнул. Оба уже понимали, что ЭД-Э вероятнее всего придется бросить ради осуществления маневра, но собственная жизнь дороже, нежели сохранность робоглаза. Машины подлежат ремонту, люди – как правило, нет.
- То, что произошло в Примме, - протянула Рэй, беспокойно вглядываясь в темноту. – Знаешь, сходные мотивы. Группа сбежавших из тюрьмы НКР заключенных, трое ублюдков, до сих пор помню каждое лицо… Местные жители - десяток вооруженных мужчин - скрывались в здании старого казино буквально в полусотне футов: они видели все, но никто не вмешался, ни одна тварь не решилась выползти и помочь! То, что случилось потом в поселке – всего лишь месть за их равнодушие. В соответствии с твоими мерками, пожалуй, я тоже сделала мир чище: в любом случае, я никогда не ощущала вину за свой поступок.
- Каждый заботится о собственной шкуре, – протянул фрументарий, продолжая следить за позицией. - По большому счету, никто не обязан был тебя спасать, но я понимаю твой гнев. Эти заключенные...
Он едва сдержался, чтобы не уставиться на девушку в упор, прочесть ее реакцию. Курьеру почудилось замешательство в его тоне. После паузы Инкульта понизившимся голосом уточнил:
- Что они с тобой сделали?
Вопрос, который боялась услышать Рэй. Боялась отвечать. Смущение, стыд, отголоски былого страха. Грязь, привкус желчи и крови во рту, вызывающий рвотные позывы, запах неотвратимой смерти. Не хотелось, чтобы Вульпес касался всего этого, измарался как и она: прошлое должно остаться с ней. Последнее, что Рэй желала получить - утешение и жалость. Особенно от него.
Фрументарий понял без слов, что затронутая тема не подлежит дальнейшему обсуждению, и это осознание вызвало реакцию, которую курьер ожидала увидеть меньше всего. Ярость.
- Они еще живы? - его голос понизился до едва сдерживаемого, почти животного рычания.
По губам Рэй скользнула теплая, печальная улыбка; чувство благодарности захлестнуло вновь, как уже однажды при их первой встрече. Тогда Инкульта не знал, какую услугу оказал ей, но тем приятнее было слышать, что мужчина, не задумываясь, повторил бы свой поступок – на сей раз вполне осознанно и целенаправленно. Не преследуя собственные цели, а исключительно ради нее.
- Все мертвы, - негромко произнесла девушка, искренне сожалея, что нет возможности отвлечься и увидеть выражение лица Вульпеса в данный момент.
- Твоя мстительность, похоже, однажды войдет в легенды, - пробормотал фрументарий.
- Увы, это ты добрался до них первым, - тихо усмехнулась девушка. Плавно надавила на спусковой крючок, целясь в голову неосторожно высунувшегося из укрытия бандита; пуля прошла в считанных дюймах от цели, шанс оказался упущен.
- Я? – недоуменно нахмурившись, переспросил Вульпес.
- В Ниптоне, в нашу первую встречу, - спокойно пояснила курьер. - Они были на крестах, все трое. Наверное, я наконец-то должна сказать тебе «спасибо» - жаль, что сейчас не могу поблагодарить должным образом...
Инкульта ошарашено молчал – недостающие кусочки мозаики начинали складываться, а открывшаяся в осознании новая картина наконец-то обрела логическое объяснение. Он изначально подозревал, что инцидент в Примме имел в своей основе личные причины, но и помыслить не мог, что сам стал невольным соучастником - теперь выяснилось, почему Рэйчел с самого начала прониклась к нему расположением, даже став свидетелем карательной операции, в то время как любой нормальный человек ужаснулся бы при виде сожженной деревни и распятых на крестах жителей.
Вульпес не верил в судьбу, но его не переставало удивлять сложное сплетение двух жизней, взаимосвязанных еще до их первой встречи. Если кого-то из них сейчас пристрелят, подобная гибель станет, по меньшей мере, глупым финалом – словно вся эта мистическая паутина плелась напрасно. Один точный выстрел в голову, и не останется даже последнего вздоха, последнего сокровенного признания. Столько слов не сказано, столько еще не сделано… возможно, воздействие адреналина затуманило разум, но Инкульте в какой-то момент захотелось нарушить данный самому себе зарок. Если иного шанса больше не выпадет…
- Рэйчел…
«Я хочу признаться, Рэйчел…» «Ты уже давно не просто напарник, Рэйчел». «Ты стала значить много больше, чем я мог от кого-либо ожидать, Рэйчел...» «Хочу, чтобы ты знала...»
«Я просто запутавшийся идиот, девочка моя…»
- Еще трое слева, - отрывисто пробормотала курьер, толкнув легионера в плечо. – Отходим, или нас точно пристрелят, пока мы тут языками треплем.
- Иди первой, я прикрою, - ровным тоном приказал фрументарий и мимолетно растер ладонью глаза, словно пытаясь сосредоточиться на обороне и освободиться от захлестнувшего разум смятения. Секундный порыв прошел, показавшись сущим сумасшествием. Пули взрывают песок вокруг, дикари пытаются взять их ненадежное укрытие в окружение – отнюдь не время для сентиментальных признаний: бежать, причем без промедлений и лишних раздумий.
- Иди, - настойчиво повторил фрументарий.
Пару мгновений Рэй колебалась, но в итоге решила не тратить время на пререкания и убрала винтовку, затем проворно поползла на животе в сторону дальнего утеса, каждую секунду ожидая получить пулю в неприкрытую спину.
Под одежду забивался песок, руки мелко подрагивали от напряжения, встречный ветер, стелящийся над самой поверхностью дюны, гнал пыль в лицо, забивая глаза и ноздри. Но хуже всего – звуки стрельбы позади. Никогда не знаешь, в какую сторону полетит следующая пуля, кто станет очередной целью. Пока робот успешно отвлекал нападающих, но рано или поздно один из выстрелов окажется фатальным для его систем, и тогда быстро ползущая фигурка на залитом лунным светом склоне станет превосходной мишенью.
Автоматная очередь прогрохотала за холмами, затем с той же стороны донесся треск пистолетных выстрелов, и в считанные секунды одиночные атаки на ЭД-Э сменились бешеным, оглушительным шквалом массированной перестрелки. Внезапно Рэй поняла, что стреляют не в их сторону.
Курьер развернулась, неуклюже подвернув руку и чувствительно ударившись локтем о плоский камень; в спешке попыталась оценить изменившийся расклад боя. Заходящие с левого фланга темные фигуры, которые девушка приняла за подкрепление налетчиков, неожиданно открыли огонь по бандитам, вынудив всю группу выбраться из-за каменной гряды. Инкульта незамедлительно воспользовался шансом, пока Гадюки попытались в панике передислоцироваться - и вот уже новая жертва с хриплыми стонами спешила отползти с открытого пространства под прикрытие валунов, оставляя позади кровавый след. Вульпес тщательно прицелился: еще три выстрела, и раненый бандит дернулся в последний раз и затих в полдюжине футов от укрытия, к которому так отчаянно стремился.
Рэй замерла на мгновение, раздумывая, не устремиться ли обратно. Со свистом втянула холодный воздух сквозь зубы, с мучительной тревогой осознавая, что тратит на неуверенные колебания бесценные секунды. До намеченного нагромождения валунов у вершины холма оставалось не более двадцати футов, а путь обратно предстоял раза в три длиннее. Мысль об оставшемся позади Вульпесе болезненно жгла сознание – она не может бросить его, не может трусливо сбежать в безопасное укрытие именно сейчас, когда наметился перелом в раскладе сил. Неожиданно появившиеся союзники способны кардинально изменить исход заведомо проигранного боя, сдаваться и убегать еще рано – не в ее манере, несмотря на то, что отступление представлялось наиболее адекватным исходом.
Усилием воли Рэй решительно пресекла сумбурный, безрассудный порыв: доводы разума в данном случае обеспечивали возможность выжить. Шанс не только для нее, но и для Вульпеса.
Игнорируя развернувшуюся за спиной перестрелку, курьер поднялась на ноги и последние футы бегом добралась до валунов, заняв позицию среди камней. С этой точки открывался лучший обзор: трое пришедших на помощь мужчин растянулись цепочкой по левому флангу, оттесняя бандитов все дальше и дальше вдоль гребня холма. Рэй прицелилась, ожидая, пока союзники выгонят налетчиков на удобную ей линию обстрела. Гадюки отнюдь не растеряли гонор и боевой настрой, но, по крайней мере, их внимание переключилось с робота и двух загнанных в ловушку путников на внушающего большие опасения противника.
Вглядываясь в стремительно скользящие очертания черных фигур, Рэй решила, что на помощь им пришел отряд легионеров – Инкульта упоминал о небольших группах солдат, патрулирующих окрестности. Огневая поддержка пришлась как нельзя кстати; из-за холма наконец-то выплыл ЭД-Э, и при виде робота девушка облегченно вздохнула: робоглаз двигался рывками, медленнее обычного, а при активации лазера из погнутой боковины вырывался сноп искр, но ЭД-Э все еще оставался на ходу.
Курьер с замиранием сердца ждала, когда Вульпес покинет плоский холм и последует за ней следом, но вопреки ее надеждам фрументарий проворно вскочил на ноги и ринулся к каменистой насыпи, откуда только что успели убраться бандиты. Рэй тихо выматерилась себе под нос: и кто из них еще безрассудный псих?
Нервно покусывая губы, девушка затаилась на прежнем месте, не намереваясь самоотверженно нестись в атаку; по ее расчетам, при передислокации бандиты должны были миновать лощину, которая отлично простреливалась с ее позиции - всего двадцать шагов шириной, но и этого открытого пространства достаточно для точного прицела и верного выстрела.
Ожидания не обманули девушку, не подвела и старая, хорошо пристрелянная винтовка: первая же пуля прошила грудь бегущего бандита. Мужчина рухнул на песок, как подкошенный, но следующий за ним налетчик успел проскользнуть невредимым. Выстрелы, вопли боли, отрывистые приказы слились в оглушительный, режущий по ушам диссонанс. Рэй уже не различала в общем шуме свист лазера ЭД-Э и грохот пистолета Инкульты.
Последняя автоматная очередь прогремела за дальним холмом, несколько одиночных выстрелов завершили огневую симфонию, и на пустошь опустилась тишина – хрупкая, почти непривычная, нарушаемая лишь едва слышными мольбами раненых и шелестящим свистом южного ветра. Курьер выждала еще минуту, прежде чем покинуть укрытие; затем неспешно поднялась на ноги, все еще опасливо держа оружие наготове. Рысцой пробежала до каменной насыпи, за которой незадолго до этого скрылся Инкульта.
Еще один выстрел заставил девушку рефлекторно съежиться и вскинуть винтовку, но через мгновение она вновь успокоилась: похоже, победители добивали раненых противников.
ЭД-Э выплыл ей навстречу, издав приветственную трель; заплатка из автомобильного номера болталась на единственном болте, из внушительных размеров дыры на боковине периодически вылетали крошечные снопы искр. В Коттонвуд Коув вряд ли найдутся необходимые для починки запчасти, но Вульпес что-нибудь придумает. Он всегда сможет найти выход…
Вульпес…
Сердце дрогнуло в груди, пропустило удар. Открывшаяся за гребнем холма сцена заставила Рэй замереть на месте и вновь вжаться в землю, испуганно стиснув винтовку до боли в пальцах.
Трое мужчин, по непонятным причинам атаковавшие группу бандитов, теперь стояли полукругом около Инкульты, наставив оружие на фрументария. Вопреки ожиданиям Рэй, это оказались не легионеры: гражданская одежда, на одном из мужчин длинный кожаный пыльник... Коренастый толстяк приставил ствол автомата к подбородку Инкульты, грубым тычком в челюсть задрав тому голову; его спутник включил фонарь и направил луч света фрументарию в лицо.
Вульпес сощурился, но остался неподвижен: даже не поднял ладонь, чтобы прикрыть глаза от слепящего света. Толстяк бесцеремонно уперся дулом автомата фрументарию в щеку, заставив повернуть к нему лицо.
Претендующая на пограничную территорию враждебная Гадюкам банда, простые путники или республиканцы, знаменитые рейнджеры НКР, пренебрегающие форменной военной одеждой?
Вульпес на коленях стоял на песке, выронив пистолет и зажимая рукой правое плечо. Легионера заметно пошатывало; пальцы стремительно окрашивались черным, а с локтя стекала на землю густыми каплями темная кровь.