Привидение кошки, живущее в библиотеке
Кардинал де Рец. Мемуары.
«Если бы Парламент вздумал ответить на нелепый и пагубный вопрос Кардинала, уж не собираются ли палаты поставить пределы королевской власти, если бы, повторяю, самые мудрые из магистратов не уклонились от ответа, Франция, по моему суждению, подверглась бы большой опасности, ибо стоило Парламенту ответить утвердительно, он сорвал бы покров, окутывающий тайну государственного правления. У каждой монархии она своя. Тайна Франции состоит в особого рода благоговейном и священном молчании, коим французы сокрыли, почти всегда слепо повинуясь своим королям, право нарушать сие повиновение – они желают пользоваться этим правом лишь в те минуты, когда полагают, что угождение королям было бы плохой услугой самим венценосцам. Воистину чудо, что Парламент не сорвал нынче этого покрова, что имело бы следствия куда более опасные и губительные, нежели вольность, какую народ с некоторого времени забрал себе, подглядывать сквозь покров. Если эта вольность, утвердившаяся уже в зале Дворца Правосудия, достигла бы Большой палаты, она превратила бы в нерушимые законы то, что пока еще остается вопросом спорным и что прежде было секретом, в который не проникли или который, по крайней мере, уважали.»
Ф.Глаузер. Крок и компания.
«Где лучше всего спокойно и без помех все обдумать? Где ему никто не помешает? Конечно, на кладбище!.. Оно как раз простиралось сразу за церковью, у задней стены которой стояла широкая скамья. Штудер опустился на скамью. Перед ним выстроились ряды могил. Одни выглядели как взрытые кучки земли над гигантскими кротовыми норами, другие – как маленькие клумбы, которые обычно закладывают дети, играя в садовников. Там и сям лежали увядшие венки, их ленты напоминали выцветшие знамена, некогда реявшие в битвах. Какая же здесь необыкновенная тишина! Лишь время от времени можно было уловить тоненьки звук, словно крошечный карлик стучит по серебру или по стеклу, - но это всего лишь кузнечик…
Да, мертвым здесь спокойно! Все у них позади: собственная свадьба, крестины детей, свадьбы детей – им дела нет до криминалистики, науки, в которой человек вынужден быть кротом и прорывать под землей невидимые глазу ходы. Они, мертвые, раз и навсегда получили свои холмики, под которыми мирно спят и ждут…»
читать дальше
«Если бы Парламент вздумал ответить на нелепый и пагубный вопрос Кардинала, уж не собираются ли палаты поставить пределы королевской власти, если бы, повторяю, самые мудрые из магистратов не уклонились от ответа, Франция, по моему суждению, подверглась бы большой опасности, ибо стоило Парламенту ответить утвердительно, он сорвал бы покров, окутывающий тайну государственного правления. У каждой монархии она своя. Тайна Франции состоит в особого рода благоговейном и священном молчании, коим французы сокрыли, почти всегда слепо повинуясь своим королям, право нарушать сие повиновение – они желают пользоваться этим правом лишь в те минуты, когда полагают, что угождение королям было бы плохой услугой самим венценосцам. Воистину чудо, что Парламент не сорвал нынче этого покрова, что имело бы следствия куда более опасные и губительные, нежели вольность, какую народ с некоторого времени забрал себе, подглядывать сквозь покров. Если эта вольность, утвердившаяся уже в зале Дворца Правосудия, достигла бы Большой палаты, она превратила бы в нерушимые законы то, что пока еще остается вопросом спорным и что прежде было секретом, в который не проникли или который, по крайней мере, уважали.»
Ф.Глаузер. Крок и компания.
«Где лучше всего спокойно и без помех все обдумать? Где ему никто не помешает? Конечно, на кладбище!.. Оно как раз простиралось сразу за церковью, у задней стены которой стояла широкая скамья. Штудер опустился на скамью. Перед ним выстроились ряды могил. Одни выглядели как взрытые кучки земли над гигантскими кротовыми норами, другие – как маленькие клумбы, которые обычно закладывают дети, играя в садовников. Там и сям лежали увядшие венки, их ленты напоминали выцветшие знамена, некогда реявшие в битвах. Какая же здесь необыкновенная тишина! Лишь время от времени можно было уловить тоненьки звук, словно крошечный карлик стучит по серебру или по стеклу, - но это всего лишь кузнечик…
Да, мертвым здесь спокойно! Все у них позади: собственная свадьба, крестины детей, свадьбы детей – им дела нет до криминалистики, науки, в которой человек вынужден быть кротом и прорывать под землей невидимые глазу ходы. Они, мертвые, раз и навсегда получили свои холмики, под которыми мирно спят и ждут…»
читать дальше
Два таких разных человека, оба со своими тараканами, со своим тяжелым прошлым опытом... Нелегкое построение отношений, сближение, все такое. Классика жанра. 
Хотя я даже все помню, но с не меньшем удовольствием прочитала еще раз в другом авторском исполнении. 
Одна из самых идиотских обложек, какие мне попадались. 
Вот я наконец до нее добралась. 
Ну, я, конечно, только вот одну книжку у нее прочитала... Но вот по этой прочитанной книжке...
Это было так нелепо и странно, я даже не знаю, что и думать. Прямо впервые с таким сталкиваюсь. 
Здесь автор ооочень печальна и всю жизнь ооочень тоскует. Это просто средневековая японская аристократка, то есть, конечно, не просто - раз ее записки дошли через тысячу с лишним лет и считаются классикой жанра, но по статусу и положению - обычная. Вот она юная девушка, которую заприметил знатный вельможа при дворе, это вроде как не вызвало у нее восторга, но женщина в этих условиях ничего из себя особо не представляет, вот ее выдают замуж. У вельможи - это некто Канэиэ - есть еще жены, есть и любовницы, и вообще он живет полной жизнью. А для автора потянулись долгие и тоскливые годы. Вся жизнь заключается в том, чтобы сидеть дома взаперти и ждать, когда супруг соблаговолит приехать с визитом. Это происходит далеко не всегда. Канэиэ человек занятой, к тому же ревностно исполняет религиозные запреты, а их в то время ужасно много, в том числе и на посещения жен! Так что автору только и остается сидеть тихонько - чтобы никто не заметил! ради приличия - у окна и наблюдать, как супруг, "очень красивый в своем наряде", важно проезжает мимо... А прислуга не забывает известить обо всех случаях, когда "хозяин" навестил ту или иную даму... Единственный доступный для автора способ как-то выразить свои чувства - это уехать в паломничество к какому-нибудь монастырю. А так только и остается записывать стихи - по случаю или просто по настроению. В бесконечно изящных выражениях.
То есть, как его перевели. Там в предисловии сказано, что в оригинале будет что-ли... Дневник поденки, как-то так... Там были приведены рассуждения и обоснования, что переводчик подумал и решил, что правильнее будет про эфемерную жизнь. Раз поденки так недолго живут. Ну, а я подумала и решила, что лучше бы оставили Дневник поденки! Это звучит поэтически и ближе по духу к стихам автора. И вообще - выглядит многозначительно. Сразу столько смыслов - что вот автор, к примеру, одна из тех скромных мотыльков, которые танцуют над водой, и уходят, не оставляя следа... Что стороннему наблюдателю нет никакого дела и до этих мотыльков вообще, не говоря уж о каком-то конкретном одном мотыльке... Что эти мотыльки не создают ничего, кроме красивого танца... Ну, я не знаю! Но мне однозначно больше нравится вариант с поденкой. "Эфемерная жизнь" - это как-то слишком резко и презрительно звучит, мне кажется. 
моя любимая детская пластинка! 
Не то что эта конкретная песня... в детстве я ее опасалась сильно слушать, вот я сейчас слушаю - и вдруг думаю, что, наверно, она уже тогда ощущалась какой-то страшной... 
) Интересные получились образы героев, со своими закидонами, с особенностями характеров. Автор вообще проявляет выдумку и фантазию (одна процедура омоложения с использованием червей-паразитов чего стоит! 
) 
У меня были благие намерения сначала дождаться, когда все выпустят, и потом уже сразу читать, залпом, ага. 
Но я не выдержала. 
К тому же автор умеет внести какие-то нюансы в отработанные схемы, придумать какие-то свои хитрые повороты... Да и устройство мира в целом интересное. Прямо антиутопия.