«До сей минуты все шло у нас как нельзя лучше. Мы вступились за самое благородное и справедливое дело на земле и готовы были вновь соединиться с Парламентом, так сказать, прилепиться к нему, а он готов был потребовать созвания ассамблеи палат и, стало быть, одобрить все наши действия. Но тут черт попутал наших сторонников: они вообразили, будто дело заглохнет, если мы не оживим его, добавив в пресные формы парламентской процедуры малость остроты. Именно так выразился Монтрезор, который на совещании фрондеров, собравшихся у президента де Бельевра, предложил выстрелить из пистолета в одного из синдиков, чтобы принудить Парламент созвать ассамблею. «В противном случае, - объявил Монтрезор, - Первый президент никогда не согласится собрать палаты; зато если мы подстрекнем волнение, члены Апелляционных палат самовольно займут свои места и таким образом соберут ассамблею… Для этого надобно выстрелить на улице в одного из синдиков, известных народу, но не настолько, чтобы смута вышла слишком уж большая, и, однако, настолько, чтобы смута все же поднялась…»
Я воспротивился этому намерению со всей доступной мне силой убеждения. Я доказывал, что ассамблея палат соберется и без этого происшествия, которое сопряжено с великим множеством опасностей. Твердил, что передергивать карты всегда безнравственно. Президент де Бельевр объявил мою щекотливость жалкой; он призывал меня вспомнить, как в «Жизнеописании Цезаря» я утверждал когда-то, что в делах общественных мораль вправе чувствовать себя более просторно, нежели в делах частных. Я в свою очередь призывал его вспомнить, как в конце упомянутого «Жизнеописания» я утверждал, что благоразумие предписывает пользоваться этим правом с крайней осторожностью, ибо оправдывает его один лишь успех. «А кто может поручиться за успех, - добавил я, - ведь в деле такого рода судьба может уготовить нам тысячи случайностей, которые, в случае неудачи, усугубят беду, выставив низость еще и в смешном виде». Никто не внял моим словам. Все ополчились против меня и решено было, что дворянин, состоявший при Нуармутье, выстрелит из пистолета в карету Жоли; Жоли нанесет себе царапину, чтобы подумали, будто он ранен, ляжет в постель и подаст жалобу в Парламент. 11 декабря план все же был исполнен, и судьба не преминула сопроводить его исполнение происшествием, злосчастнее которого нельзя было и придумать. Из-за волнения на площади, вызванного пистолетным выстрелом, и по жалобе президента Шартона, вообразившего, будто Жоли случайно пострадал вместо него, собралась ассамблея палат; об этом узнал маркиз де Ла Буле и… призывал к оружию и постарался вооружить соседние улицы…»
читать дальше
удивительно. 








И вот совершенно случайно я на нее наткнулась, копаясь в библиотечном каталоге. Ну тут уж однозначно - надо читать. 

- Анна Герман в 60-е годы работала по контракту в Италии, записи грампластинок, концерты, фестивали, все такое. И во время всего этого попала в жуткую автомобильную аварию, у нее были тяжелейшие травмы... Можно сказать, собирали по кусочкам... После этого певица еще несколько лет провела в гипсе, в процедурах, во всяких лечебно-врачебных делах. Но смогла оправиться, подняться и даже вернуться на сцену. Вот во время этого вынужденного перерыва она и написала эту книжку.
Вот, кстати, Анна Герман рассуждает о студийной записи и пении вживую - она выступает сторонницей живого пения (ну, само собой)... пишет, что истинный талант артиста только тогда и проявляется... а не то что в записи, где все подогнано и сделано... Рассказывая про фестиваль в Сан-Ремо, где она принимала участие, Анна Герман упоминает про Конни Фрэнсис, которую просто восхваляет - и какая она милая, и как она здорово пела (вживую!) и т.д. Ладно... Конни Фрэнсис я знаю, но как бы сказать - задним числом.
В смысле, во времена моего детства я про такую слыхом не слыхивала, а вот когда у меня появился доступ к интернету, так проверяя разные списки, я ее как раз там у увидела. Ну ничего, неплохо поет... (но эйфории у меня все равно не возникает
) А потом Анна Герман переходит к выступлению Далиды - я приготовилась что-то узнать - опа... она выступила с резкой критикой!
Но дальше я переворачиваю страницу - ага... там рассказывается о самоубийстве автора слов-композитора, песню которого пела Далида, видимо, они тогда как-то вместе жили, ужасный случай, он не выдержал того, что не прошел по конкурсу - хотя песня была очень хорошая, как и Анна Герман тут же говорит, и что она потом эту песню неоднократно тоже пела, и всегда на концертах она очень нравится... (пошла послушать на ютубе. Ну да, я вроде ее даже припоминаю из дисков Далиды... ) ну, потому что призовые места распределялись заранее, по сговору крупных музыкальных студий, как уже говорилось. В общем, далее Анна Герман неожиданно опять ругает Далиду - хм. За то, что та через несколько лет опубликовала какой-то откровенный рассказ о своих отношениях с этим композитором. Анна Герман посчитала, что Далида это сделала ради рекламы и ее это возмутило опять же... Ага! соображаю я. Может, это все и вызвано позднейшими негативными эмоциями - она ведь не сразу все это записывала, а через несколько лет... Ей не понравился этот момент с публикацией, отсюда и негатив... Так что Далида вполне себе нормально пела на том фестивале, можно думать!
И вообще, если непредвзято подходить - так вот она пишет в противовес о Конни Фрэнсис, что та подобного не делала! - ну так что? может, это как раз говорит о том, что Конни Фрэнсис была вся в шоколаде, вся продуманная и материально залакированная, а Далиде приходилось всегда самой о себе заботиться... Как и Анне Герман, да уж.
Как странно, что они погибли практически в одно и то же время... с разницей в несколько лет... Конни Фрэнсис, к слову сказать, прекрасно поживает до сих пор. Специально пошла посмотрела в википедии. 

Даже любовная линия обозначена едва-едва. Я вот даже в любовные романы это не определяю!
Она еще и внешность может менять - тоже полезно для расследований...



Но вот книжка меня порадовала. Хотя любовная линия тут... ну да, чрезвычайно сказочная.
Но симпатично...
Автор тут с ними развернула целую систему, с привлечением всякого сказочного и магического. Они, значит, могут видеть э... как бы незримый мир, все такое... ауры, например. Могут подключаться к этим аурам и объединять их со своими, так что получается "защитное поле" - оберег от всяких несчастий. Ну, тут как бы дается понять, что и люди это могут, на интуитивном уровне - создавая семьи и любовные пары. Но котики, ясное дело, с этим справляются гораздо лучше!
Как-то автор производит на меня очень странное впечатление, прямо впервые такое встречаю. 

Да, я тоже специально посмотрела - первые романы о комиссаре Мегрэ Сименон начал издавать в начале 30-х - тогда же и автор из Швейцарии, до того написавший какие-то произведения, не особо пользовавшиеся успехом (это я из предисловия узнала), вдруг решил, что писать детективы очень перспективно - в плане исследования жизни! а вы что подумали? (это тоже из предисловия
Вот уж не знаю - то ли с тех пор так все глобально переменилось в западном мире, то ли это было личное отношение автора.